— Обидно.
Странно, но он не был расстроен. Конечно, ему безумно хотелось снова поцеловать ее, но было приятно узнать, что Кларисса не бездумно выполняет приказы и в состоянии смело сказать «нет», если не согласна выполнять их.
Они поели, и Джейк предложил пройтись по рынку. Ему было интересно посмотреть на горожан и предлагаемые ими товары. Торговля шла бойко. Люди ходили между празднично украшенными палатками, хозяева которых во весь голос расхваливали свой товар и зазывали к себе посетителей. Здесь можно было купить все что угодно: свежие продукты, одежду, разнообразнейшие ремесленные изделия.
Когда они дошли до середины рынка, Джейк понял, что отношение к нему продавцов резко изменилось. Если вначале к нему относились как к обычному покупателю, предлагали что-нибудь купить, то теперь при его появлении все замирали, почтительно склонившись.
— У меня такое ощущение, что ваша знакомая уже оповестила всех о нашем появлении, — мрачно заметил Джейк.
— Боюсь, что вы правы, — согласилась с ним Кларисса. — Неужели, это так плохо?
Джейк бегло осмотрел рынок еще раз. Все-таки, пока никто не догадывался о том, кто он такой, ему удалось почувствовать настоящую атмосферу рынка. В Америке ничего подобного нет, и Джейк был уверен, что американцы с удовольствием походят по такому рынку.
Он уже давно решил предложить своему другу Хью Картье подумать над идеей строительства в Марике туристической зоны. В частности, можно будет предложить для желающих поездку на рынок в Ла-Рушер. Но сначала ему нужно поближе познакомиться с людьми.
Решив пообщаться, Джейк подошел к ближайшей палатке и заговорил с продавцом.
Вечером Кларисса поняла, что она ужасно устала за день. Казалось, что Джейк успел поговорить со всеми. Он задавал вопросы продавцам, хвалил многих за высокое качество товаров, некоторым делал замечания по конструкции палатки. В какой-то момент Кларисса даже испугалась, что он вытащит откуда-нибудь топор и примется за работу.
Она не понимала, каким образом, но было очевидно, что Джейк очаровал всех жителей Ла-Рушера, пришедших на рынок.
Странно, что ему не удается произвести такое же приятное впечатление и на своих родных: на короля и тетю Жюстину.
Когда они вернулись к машине, он не сразу сел, а сначала некоторое время постоял у перекрестка, рассматривая дома и горы, вид на которые открывался в конце одной из улиц.
— Правда, очень милый город? — спросила Кларисса.
— Хороший образец классической европейской архитектуры.
Он помог ей сесть в машину, потом сел сам:
— Думаю, что ехать смотреть, как делают мыло, уже поздно?
— Да. Туда ехать около двадцати минут. Как я вам уже говорила, женщины делают его дома, а сейчас они, я думаю, готовят ужин.
— Тогда в другой день.
— Ваши желания…
— Все это ерунда, — Джейк не дал ей договорить.
— Почему?
Он провел пальцем по ее щеке.
— Поцелуешь меня?
Кларисса закусила губу и покачала головой. Она понимала, что Джейк дразнит ее, и так сложно было устоять перед соблазном. Зачем он это делает? Разве не видит, что она в полном замешательстве. Все его поведение не поддается никакому объяснению. То он говорит, что уедет из Марика, а потом начинает общаться с людьми, очаровывает их, вникает в их проблемы. Филипп никогда ничего подобного не делал.
Она вздохнула и посмотрела в окно. Ей нужно прекратить сравнивать Джейка и Филиппа. Очевидно, что они совсем не похожи друг на друга. Филиппа воспитывали как будущего короля. Он привык видеть в жителях Марика своих подданных и ожидал соответствующего их отношения к себе. Джейк был воспитан совсем иначе. Для него в людях важнее всего их отношение к работе. Не удивительно, что Джейк уже несколько раз спрашивал, чем занимался Филипп. Ему трудно было представить, что люди могут всю свою жизнь отдыхать и ничего не делать. Кларисса с сожалением подумала о том, что как раз к последним и относился Филипп.
— Вы не могли бы напомнить мне дорогу к вашему дому?
Кларисса вздрогнула. Посмотрев в окно, она поняла, что они уже въезжают в столицу. С одной стороны, она была рада, что этот трудный день подходит к концу, с другой стороны… может быть, завтра Джейк уже не обратится к ней с просьбой показать ему страну.
Они довольно быстро доехали до ее дома, и Джейк завел машину в гараж.
— Вы можете воспользоваться телефоном в доме, чтобы позвонить во дворец и вызвать лимузин, — сказала Кларисса, когда он открыл дверцу машины.
— В этом нет необходимости. Я думаю, что будет интересней и полезней для меня пройтись по городу.
— Вы хотите возвратиться во дворец пешком? Но он далеко отсюда.
— Уверен, что, даже если солнце сядет, мою дорогу будут освещать уличные фонари, — он усмехнулся.
— Но вы не знаете дороги, — встревоженно заметила она.
— Я надеюсь, что вы мне объясните. В крайнем случае я всегда могу спросить дорогу у прохожих.
Кларисса сомневалась в том, что это хорошая идея. Впрочем, Джейк уже взрослый человек, и если он решил пойти пешком, то он имеет на это полное право.
Она постаралась как можно более подробно описать дорогу до дворца. Поблагодарив ее, Джейк сразу же попрощался и ушел. А Кларисса еще долго смотрела ему вслед.
Дом показался ей пустым. Тишина давила на нее. И она пожалела, что день закончился и Джейка нет рядом.
В течение двух последующих дней Джейк не звонил Клариссе. Он решил выдержать паузу и узнать, какие мотивы двигают ею: личные или король действительно поручил ей соблазнить внука, чтобы тот остался в Марике. Если последнее предположение окажется истиной, то Кларисса сама найдет его и попробует тем или иным способом навязать ему свое общество.
Эти два дня он посвятил тому, чтобы собрать побольше информации о короле и всей семье в целом. Ему удалось с помощью тонких наводящих вопросов многое выведать из Жерома, хотя тот в разговорах о королевской семье становился чрезвычайно осторожным и тщательно подбирал слова. Все свои выводы Джейк благоразумно оставлял при себе.
В понедельник утром Джейк присутствовал на собрании министров. На нем он узнал некоторые аспекты экономической политики государства и разнообразные мнения самих министров по поводу будущего Марика. Дискуссии были жаркие, поэтому Джейк внимательно прислушивался к разговору: в такие моменты тайное становится явным.
Он категорически отказался от занятий по этикету. Его вполне устраивало воспитание, данное ему матерью. Но все-таки согласился выслушать Жерома, когда тот попросил разрешения объяснить некоторые традиции протокольных встреч. Для Джейка все это было нагромождением условностей, следование которым в двадцать первом веке, по его мнению, было более чем странным.
