форму, забеспокоились. Звякнуть мужикам, попросить, чтобы проверили? Или не дергать — за день до ярмарки у них забот выше крыши».
На третьей автобусной остановке он принял решение не звонить. Надо было или рискнуть и прочесать свалку в одиночку — а это могло подвергнуть угрозе Эльгу и Айкена в случае встречи с недружелюбно настроенными лесными братьями — или, раз не рискнул, помалкивать. Чтобы не выслушивать от командира язвительные замечания о трепетности северной души, если вызов на свалку окажется пустышкой.
В парке Камня-на-Воде Айкен сразу заявил, что хочет побегать на лапах. Эльга повела его в раздевалку — неподалеку от лабиринта стоял ряд кабинок, как на пляже — а Брант с Валерианом пошли искать туалет. По дороге они обменялись скупыми замечаниями об экскурсии — Брант тоже склонялся к тому, что наблюдателю не понравилась форма Валериана.
— На Масляке часто беглые ночуют, — пробурчал он. — Если шмон — можно смыться через завод на железку, в заборах дыр полно.
Валериан кивнул — раньше общаги Масляка регулярно оцепляли, устраивали облавы, но лисы ускользали от полицейских, скрываясь в подкопах и люках. В итоге начальство отказалось от профилактических рейдов — решили, что незачем силы зря тратить. На Масляк выезжали, если была конкретная наводка. А это не так часто случалось.
За время их отсутствия ничего страшного не произошло. Айкен бегал по киту, Эльга волновалась, и Валериан пошел осмотреть мозаичную фигуру, чтобы убедиться в ее прочности и безопасности. В парке он был раза три, заглядывал из любопытства. Служебной надобности не возникало, а охоту на замужних лисиц, желающих наставить рога супругу, он не считал достойным занятием. Находились свободные. Замужние тоже пару раз были — но только те, которые первыми проявили интерес.
Кит оказался крепким. А в его чреве светились лампочки — это Валериан выяснил, с трудом опустившись на четвереньки. Он обследовал скульптуру внутри, сталкиваясь то с мелкими лисятами, то с Брантом, составившим ему компанию, выглянул в дыру в спине — специально сделанную дыру, к которой вела лесенка — окинул взглядом парк и задержался на волосах, рдеющих, как раскаленные угли.
Лисица. Огненная, кровь с молоком, завораживающая приятными округлостями фигуры и решительным выражением лица.
Сердце пропустило удар. Как будто вспыхнула надпись на табло: «Это твое!», и Валериан, уверенный в том, что буквы гласят правду, заулыбался. Голову начало кружить предвкушение, как при виде подарков под новогодней елкой. Он спустился по лесенке, чтобы подойти и поздороваться со своей лисицей, не зная, что будет делать, если красотка не захочет с ним разговаривать или заявит, что она счастлива в браке.
«Буду решать проблемы по мере поступления, — сказал себе Валериан, становясь на четвереньки и выбираясь из чрева кита. — Главное — познакомиться. Если окажется, что замужем… муж не стенка, можно подвинуть».
Глава 4. Адель. Знакомство
Альфа подошел, присел — не рядом, а на корточки, упершись рукой в скамейку — взглянул на неё снизу вверх и представился:
— Капитан Валериан Кшесинский. К вашим услугам.
Первоначальный план — съязвить, осечь, подчеркивая, что она не ищет развлечений — лопнул как воздушный шарик, попавший в терновый куст. Адель смотрела в теплые серые глаза и чувствовала головокружение — как будто внезапно оказалась на краю бездны. Бездны, приглашавшей зажмуриться, прыгнуть вниз и раствориться в море удовольствия. Что-то похожее она уже испытывала — когда встретила Артура. Не думала, что это когда-нибудь повторится.
«Дар Камула, намекающего, что можно согрешить под пологом Покрова? Шутка Хлебодарной? Боги, зачем вы мне усложняете и без того непростую жизнь?»
Капитан Валериан Кшесинский ничего не делал, но привязывал её к себе — взглядом, запахом, улыбкой. Смесь ароматов одуряла: горечь осенних хризантем, сладость чернослива, едкость можжевелового дыма и едва ощутимая примесь больницы. Адель протянула руку, запустила в шевелюру Валериана, растрепала, добираясь до темных корней, удивляясь окрасу. Сейчас было видно, что седина не похожа на возрастную — как она могла ошибиться, неужели солнце ослепило? Волосы Валериана выглядели впитавшими лунный свет. Макушка и челка серебрились, виски чернели. Адель перебирала пряди, наслаждаясь густотой и мягкостью, пропускала волосы сквозь пальцы, гладила, слушая, как у Валериана учащается дыхание.
Колдовство момента разрушил Лютик. Вспрыгнул на лавку, пробрался на колени Адели, тщательно обнюхал голову Валериана и несколько раз клацнул зубами — позаботился, выкусил блох. Валериан покачнулся, чуть не уселся на задницу, расхохотался и перебрался на лавочку, к ней под бок. Лютик счел свою миссию выполненной и ускакал в лабиринт — наблюдать за сварой медвежат-барибалов.
Адель немного опомнилась. Как нахлынуло, так и откатило — она уже взяла себя в руки и устыдилась того, что позволила себе откровенные прикосновения прямо посреди парка, не удосужившись познакомиться.
— Как тебя зовут?
Валериан подкрепил вопрос действием — накрыл её ладонь своей.
— Адель.
— А его?
Кивок в сторону лабиринта подтолкнул к ответу:
— Лютик.
Запах продолжал действовать, обаяние Валериана никуда не делось, но Адель уже начала понимать, что бездна таит ловушку. Сейчас капитана Кшесинского интересует только имя, к вечеру он спросит фамилию, потом наведет справки о её персоне и получит ворох сведений. А вот что он сделает после этого — исчезнет или попытается как-то надавить — будет зависеть от его служебного положения.
«Надо бежать. Позову Лютика, одену и попрощаюсь. Еще чуть-чуть отпустит и я смогу ему соврать, что не хочу изменять мужу».
«Останься, — проговорила лисица. — Куда ты собралась? Зачем?»
Адель поджала губы, не желая вступать в мысленный разговор со зверем — лисица не общалась с ней после смерти Артура, только гуляла и играла с Лютиком. Валериан поерзал, убрал ладонь, тут же обнял её за плечи — не притягивая, но помечая прикосновением — и предложил:
— Выпьем кофе?
Адель хотела сказать «нет», но почему-то ответила «да». С оговоркой, что сначала Лютик вволю погуляет.
Они привалились друг к другу, замерли, впитывая лучи осеннего солнца, слушая плеск воды, визг, рычание и крики. Барибалы перестали драться между собой, объединились и хорошенько оттрепали крупного волчонка. Тот обиделся и позвал на помощь приятелей. Назревала нешуточная драка. Лисица с тростью встревожено звала кремового лисенка: «Айкен, иди сюда немедленно!», Адель голоса не подавала — знала, что Лютик сбежит в случае опасности. В разборки включились родители. С одной стороны в лабиринт вошла недовольная волчица, с другой — медведица. Лютик посидел на крабе, дождался, пока волчата сбросят одного из барибалов в воду, отряхнулся от брызг и примчался к лавочке, повизгивая от переполнявших его чувств.
Кремовый лисенок
