До войны полк Гуго был расквартирован между озером Гарда и Доломитовыми Альпами. Идея состояла в том, чтобы солдаты хорошо познакомились с каждым уголком этого региона. Хайнц фон Лишем в книге «Петушиное перо и эдельвейс» (Spielhahnstoss und Edelweiss; это были отличительные знаки полка) утверждает, что в него набирали в основном тирольцев из самых разных слоев общества, которые знали и понимали горы. Фон Лишем пишет, что в высокогорье солдаты и офицеры совершали восхождения, ходили в пешие и лыжные походы, спали рядом друг с другом и становились близкими друзьями, несмотря на различие классов и происхождения.
Судя по записям в военном билете, путь Гуго не был таким уж прямым. Он, кажется, завалил какие-то экзамены за первый год, но сумел сдать тот, который давал ему право стать офицером-резервистом. Он участвовал в маневрах 1910 года. В военном билете указано, с какими районами Альп он был особенно хорошо знаком: Валларса и плато Лавароне. Было особо отмечено, что он умеет плавать, ездить верхом и на велосипеде, хотя не совсем понятно, чем все это могло быть полезно в горных боях.
После перевода в другую часть дела у него пошли лучше. Однако в июне 1910 года командир счел его усердие и интерес к военной службе недостаточными, хотя поведение признал хорошим. Я думаю, Гуго был уязвлен этими комментариями и, так сказать, подтянулся, потому что всего через три месяца командир его отделения отметил «живой» интерес Гуго к военной службе, целеустремленность и трудолюбие; а командир его командира еще больше восхвалял «очень хорошего» курсанта и признал его «годным к службе в горных войсках».
В январе 1911 года Гуго стал кадетом горнострелкового полка. Почти все обучение проходило в южнотирольском Бозене (Больцано), поблизости от Италии. Среди его военных бумаг я обнаружила кое-что касающееся частной жизни: в 1912 году мой дед «холост, располагает частными средствами, финансовые дела в порядке; предприниматель с ежегодным доходом в 3000 крон».
Он обладал «веселым, добродушным характером», пользовался авторитетом и не только по-настоящему интересовался военной службой, активно участвуя в учениях и маневрах своего взвода (Zug), но и был очень хорошим, толковым инструктором по стрельбе. Да, ему, пожалуй, недоставало независимости и инициативы, без которых нет настоящего военачальника, однако под хорошим руководством он мог принести заметную пользу.
Я вчитывалась в эти записи, и вдруг мне стало радостно оттого, что этот общительный, прямой, практичный и надежный человек сумел правильно применить свою любовь к горам и сделался отличным горным стрелком. Они звучали как бы аккомпанементом к фотографиям улыбчивого человека, которого мне не довелось узнать. А еще я призналась себе, что они уравновесили чувство стыда, которое чуть ли не всю жизнь сопровождало меня из-за того, что выделывал его сын, мой отец.
В январе 1914 года, за полгода до начала войны, Гуго был прапорщиком в полку горных стрелков (Landesschützen). Думаю, что два старших его брата, Отто и Эрих, в мирное время тоже проходили какую-то военную подготовку. Самый же младший, Эрвин, сделать этого не успел, потому что началась война. Мне известно, что, когда в конце июня 1914 года объявили мобилизацию, а потом войну Сербии, Эрвин по делам находился в Гамбурге, откуда, тоже по делам, и вовсе собирался ехать в Америку.
Отодвинув в сторону эти планы, он быстро закончил все, что было нужно, и вернулся в Инсбрук. Вместе с Эрихом его призвали в Первый Тирольский Императорский охотничий полк (1. Tiroler Kaiserjägerregiment). Это был один из полков регулярной пехоты, созданный в начале XVIII века и сражавшийся с Наполеоном в начале XIX века.
С началом войны на повестку дня, естественно, встали вопросы идентичности и лояльности. Полк Эриха и Эрвина, а уж тем более тот, где служил Гуго, относился к элите больших, но весьма неоднородных вооруженных сил. Представители всех народов и народностей «лоскутной империи», которых зачастую связывали очень непростые отношения, говорили на пятнадцати языках, и поэтому боеготовность армии и ее готовность выполнять приказы были очень сомнительны.
Немецкоязычные, которых в империи было больше четверти, по умолчанию считавшиеся лояльными, составляли большинство офицеров; хорваты и поляки, каждые по своим причинам, также были верны императору. Стали бы чешские националисты сражаться за Франца Иосифа? Пошли бы боснийцы в бой против сербов, поднялись бы на русских славяне с восточных окраин империи?
Но в верности немецкоговорящего Тироля сомнений почти не было; она выражалась, в частности, в тесной связи между его военными частями и императорской династией. Император Франц Иосиф был почетным командиром (Inhaber) полков императорских егерей (Kaiserjäger). Службой своему императору немецкие евреи, говорившие по-немецки, и Шиндлеры в том числе, помимо всего прочего могли дать отпор критикам и нанести серьезный удар ползучему антисемитизму, который заметно активизировался в предвоенные годы.
Многочисленных членов семьи, имевших отношение к медицине, призывали тоже: ведь понятно, что войне будут нужны все медицинские силы страны. Отто Шиндлер стал «императорско-королевским врачом-ассистентом». В Линце его двоюродного брата, мужа Лили, доктора Эдуарда Блоха, попросили возглавить один из резервных госпиталей на тысячу коек, где Лили помогала бы ему, исполняя обязанности администратора. Когда в войну Марта приезжала в Линц из Вены, то замечала, что ее «дорогая, милая Лильхен выглядит буквально вымотанной; у нее на лице написано, сколько горя и изнурительного труда она переносит»[12].
Бывший пациент Эдуарда Адольф Гитлер тоже тянул лямку военной службы императору Францу Иосифу. С началом войны, в августе 1914 года, Гитлеру разрешили поступить в армию Баварии. Ему предстояло сражаться на Западном фронте, за другого кайзера.
В родном же городе Гитлера госпиталь доктора Блоха уже совсем скоро еле вмещал раненых, которых все везли и везли с фронта поезда. Потом он вспоминал, что на работе медики не щадили себя, так как врачей сильно не хватало. Когда стало не хватать коек, под госпитали начали приспосабливать местные школы и большие здания.
Инсбрук, Лондон, 2018 год
Передо мной фотографии, сделанные перед уходом сыновей на фронт. Семья накануне войны.
На одной из них Самуил и София сидят на деревянных стульях с жесткими спинками в саду Игльса. Это, скорее всего, лето 1914 года. За ними стоят трое их мальчиков в отлично сшитой военной форме и кепи; Эрвин – он в центре – положил руки на плечи старших братьев Гуго и Эриха. Эрих и Эрвин в одинаковой форме, потому что служат в одном полку. Они очень гордятся, что сам император Франц Иосиф носит такую же серую тужурку с пуговицами.
20. Эрих, Эрвин и Гуго Шиндлеры с Софией и Самуилом Шиндлер, 1914 г.
