Во сне Раулито обнимает… долбаную Анхелу Рубио. А у меня кровавая пелена перед глазами.
Этому ублюдку я ничего своего не отдам. Даже игрушку.
Я просыпаюсь и чувствую, как голова гудит и взрывается. Бухать, ебаться, не спать… Н-да. Бухать тут лишнее.
А к Рубио я больше не побегу. Днем, когда кое-что для нее привезут — да. А сейчас я пойду и разберусь с тем, кто втянул меня во все эти блятские проблемы. Разомнусь.
* * *
Этот опущенный уже выглядит красавчиком. Мои парни над ним хорошо потрудились.
Говорят, в городишке он работал мясником. Ну и сдохнет, как скотина. Иного не заслуживает.
Какое-то время я просто использую его, как грушу, чтобы потренироваться с утра пораньше. Ничто так хорошо не прочищает мозги.
А потом, когда он еще в сознании, приказываю поместить двадцать кусков у него перед глазами. Сумму, за которую он «продал» мне ангелка, хотя вообще прав на то не имел.
Бесит, сука.
А затем смотрю, как он барахтается в петле, цепляясь за свою гнилую жизнь. Не выйдет, гнида. И никто тебе не облегчит мучения. Добро пожаловать в ад.
Ну что ж, утро началось неплохо.
Но спустя минут десять оно херится прямо на глазах.
Рамос докладывает, что Раулито реально приехал в гости.
Блять. Сегодня же четвертое. Важный день для Семьи. Памятный.
С Анхелой Рубио я тупо забыл обо всем.
Но настоящая причина, почему я терплю Рауля — все-таки не Семья, учитывая мои подозрения. Просто он — родной брат Клары. Она его очень любила. Она бы мне не простила открытую ссору с ним.
Слишком много «бы».
Я говорю Рамосу разместить Рауля где обычно. Пусть девки готовят комнаты.
Славно, что он приехал. При нем я воздержусь от похода к ангелочку. Глядишь, и навязчивые мысли успокоятся.
Я наблюдаю, как тело бывшего мясника вытаскивают из петли. Двадцатку надо отдать семье Рубио поверх прочих беспокойств. Заодно и пошпионить за ними. Фернандес этим займется.
А я иду встречать гостя.
Вечера памяти мы проводим своеобразно. Курим, пьем, смотрим на танцующих девок и ненавязчиво пытаемся выведать секреты друг друга. Оценить дела по коротко брошенным фразам.
Блять. Мне придется туго. От бухла трещит башка. Курить я бросаю и не прогнусь при братце. Придется подналечь на что-то еще, чтоб он решил, будто я нихера не соображаю.
Не на девок же шлюх. К гостям я тащу самых шлюхастых, которые умеют хорошо обслужить. И все равно еле сдерживаю раздражение, когда мои девки с кем-то обжимаются. Они родились на моей земле. Выросли на моей земле. Они принадлежат мне.
Зато Раулито у нас наполовину не местный. Его мать с севера. Потому он и выглядит, как полукровка. И манеры пытается изображать цивильные.
Но я-то знаю, кто он на самом деле.
Потому что мои шлюхастые девки после него в гематомах. И как бы мне ни хотелось отрезать его голову за порчу имущества, пока я не могу.
Я просто разрешаю девкам самим выбирать, кто пойдет к долбанутому гостю. И плачу за такой вечер в два раза больше.
Деньги очень дисциплинируют людей и способствуют послушанию.
Ангелок вон ерепенится, поскольку жрать ей дома нечего. Но к хорошему быстро привыкают. Пожалуй, стоит выписать элитного повара готовить специально для нее.
Меня это совсем не разорит, а на нее забавно будет посмотреть. Главное, чтобы не разжирела.
М-да. Ее придется выпускать из комнаты, чтобы гуляла хотя бы по пляжу, откуда всяко не сбежать.
Я подумаю об этом.
А пока я радушно улыбаюсь сучаре Раулито.
— Здравствуй, брат. Как жизнь?
Он деланно скалится мне в ответ.
— Прекрасно! Я сегодня ненадолго — по уши в делах. Но не мог не заехать к тебе. Такой день.
— Да… Хорошо, брат, пойдем. Только бухать я не буду. Врач запрещает.
Его гребаное лицо вытягивается. Ага, не ожидал, сучара. Думай теперь, что я слаб настолько, что скоро сдохну. Допусти где-нибудь ошибку.
— Что такое, брат?
— Язва. Если не остановлюсь — сам понимаешь, — я безбожно вру. Но это должно подействовать.
Клара умерла от рака.
* * *
Я держу в руке бокал с виски и наслаждаюсь музыкой. Музыка — единственное в этой комнате, что мне по-настоящему нравится.
Уж точно не Раулито с сигарой и девкой на коленях. И не другая девка, что прижимается ко мне самому. Хотя она хорошенькая, кудрявая и в другое время я бы обратил на нее внимание.
Сейчас самое начало вечера. Еще светло. Я решил не затягивать посиделки, раз братец торопится.
Его глаза странно блестят. Нанюхался? Не, вряд ли. Мы продаем дурь, но сами ей не балуемся.
Мы немного заложники нашего образа жизни. Но это и хорошо.
Я не представляю себя в каменном мешке небоскребов севера надолго. А вот Раулито там нравится. Он вообще выглядит подозрительно воодушевленным.
Заставляет меня в мыслях ломать ему кости одну за другой.
Неужели шлюха на коленях так ему запала, что Раулито уже предвкушает, как скоро отхлещет ее плеткой?
Вероятно, но сомнительно. Одну он уже оприходовал.
Остается самый паршивый вариант. Этот хлыщ что-то накопал у меня. Переговорил по дороге с кем-то из слуг.
Ну а как иначе? Я специально селю его в башне, откуда вроде видно все, но на самом деле особо ничего, кроме моря.
А сучара и его родители отвечают мне тем же самым. Размещают в комфортабельном каземате в углу поместья.
Четвертого они ко мне не ездят. Зато двенадцатого мне самому придется поехать к ним, отдать дань вежливости.
Я бросаю взгляд на смуглую маленькую ладонь у себя на колене и невольно вспоминаю Анхелу Рубио.
Луиса доложила, что она проснулась к обеду. Блять, вот это нервы! Не то что мои шалят.
Или, наоборот, ангелочек пытается сбежать от меня в сон? Видит там свою деревеньку, радуется, блять, пока я здесь сижу с вонючим Раулито и долбаными чиками?
Я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать братцу какую-то пакость. Противно смотреть на его довольную рожу.
Перевожу взгляд на музыкантов. Конечно, все живое, никакой записи. Местные девки тоже неплохо танцуют.
А что, если заставить танцевать ангелка?
Я представляю, как она вертит бедрами, и кровь моментально приливает к паху.
Такая горячая сучка не может не любить и не уметь танцевать, а я… я узнаю о ней всю правду. По тому, как чика движется, легко понять, какая она на самом деле.
