Между ног все так сильно напрягается, что мне становится почти больно. И я не могу сдержать всхлип.
Хватит меня мучить, проклятый!
Мне слишком много тебя сегодня. Уйди. Слышишь!!! Уйди.
Чудовищно жаркие губы терзают мои соски, и между ног становится еще чувствительнее и как будто влажно. Неужели у меня снова пошла кровь от того, что Рейес делает?!
Я вся напрягаюсь, а он резко поднимается на колени и вдруг с перекошенным лицом трогает член и кончает мне на лицо и на грудь.
Как в нем помещается так много спермы?!
Ненавижу Рейеса. Могла бы — сделала бы с ним то же самое!
Я резко чувствую себя ужасно грязной. Хотя так оно и есть.
Но зато это наверняка и конец кошмарной ночи. Если только Рейес не захочет еще раз. У него как будто вообще не падает никогда, и я в ужасе замираю и молюсь, чтобы все, наконец, закончилось. Чтобы ушел он и оставил меня в покое до утра.
Я стараюсь даже не дышать. Как только Рейес уйдет отсюда, я соскоблю с себя все.
Меня знобит. И едва Рейес отстегивает наручники, я сразу укрываюсь одеялом. Между ног странно тянет.
Неужели он опять мне что-то повредил? Я обязательно посмотрю, есть ли кровь, когда Рейес свалит.
Он ушел в душевую и возвращается с полотенцем на бедрах.
— Хорошо выспись, чика. Завтра ты мне понадобишься.
Хоть бы прибил его кто этой ночью. Он же бандит. Почему в фильмах их убивают пачками, а в реальности они только процветают?
* * *
Утром или даже уже днем я не сразу понимаю, где нахожусь. Меня никто не будит.
Вообще для того, чтобы позвать Луису, у меня есть кнопка в стене.
Да уж, лучше бы я не была такой «госпожой» и вставала в пять утра.
Между ног тянет, а еще запястья и лодыжки немного болят. Я растираю руки и вспоминаю события вчерашней ночи.
Не тот кошмар, который Рейес со мной делал, а то, как я потом побежала в душ и отмывалась до скрипа под кипятком. За этот ужасный день я, кажется, только и делала, что мылась.
Но иначе я не могла. Мне хотелось выжечь Рейеса из своего тела, и я давилась, намыливая себя тошнотворными гелями и шампунями с ароматом яблока.
В конце концов, надо сказать Луисе, что они мне противны. Не думаю, что она что-то заподозрит.
А потом я провалилась в сон без сновидений.
Проснулась только сейчас и вдруг замечаю, что в этой комнате вообще нет часов. Она не жилая. Она просто клетка для таких вот игрушек Рейеса.
А я больше не могу.
В шкафу среди платьев висят только одни широкие штаны, больше похожие на юбку. Но за неимением другой одежды подойдут.
Если я оцарапаю бедра о ствол дерева, Рейес точно прицепится, а что дальше, я даже думать не хочу.
Я быстро одеваюсь и бросаю взгляд на дверь.
Потом не выдерживаю, на цыпочках подхожу к ней и прислушиваюсь.
Еле-еле слышны мужские голоса. Тон довольно спокойный. Наверное, мои охранники просто беседуют на посту.
Ждать дальше смысла нет — если Рейес сюда ворвется, меня совсем ничего не спасет. Не буду терять время.
Я выхожу во двор, радуясь, что обувь у меня без каблуков, а на каблуках я и ходить-то не особо умею, и прицениваюсь к деревьям.
Ветки спилены на совесть, но профессионала это не остановит. Я невольно улыбаюсь.
Бог, где бы ты ни был. Спасибо тебе за то, что сегодня я жива и могу улыбаться. А все остальное я переживу. Справлюсь как-нибудь.
Вон то дерево слева мне нравится. Оно и растет близко к забору, удобно отталкиваться.
Я уже не Анхела Рубио. Я — госпожа Обезьянка. Руки и ноги все помнят, а немного обидное детское прозвище сейчас кажется мне милым.
Я подтягиваюсь и залезаю на дерево. Дальше дело техники.
И самое главное — не спалиться. Высовываться из-за забора нужно очень аккуратно.
И крепко держаться за ветки, чтобы не упасть, если меня кто-то окликнет.
Я прижимаюсь к стволу, радуясь, что листья меня скрывают, и лезу наверх.
Ну вот. Теперь можно оглядеться.
Я едва не вскрикиваю, когда мне в глаза бьет ослепительный свет.
Уф, это солнце играет бликами на морской воде. Надо же! Прямо за забором море!
А еще вдали поля, зелень и крыши-крыши-крыши. И среди них одна выступающая башенка с балконом.
Самое печальное, что отсюда особо не сбежишь. Хотя бы потому, что дерева на другой стороне забора нет. Я не смогу спуститься.
Я только собираюсь лезть вниз, как краем глаза замечаю на балконе движение. И вдруг там появляется мужчина.
Он дорого одет, а волосы у него скорее каштановые. Не черные, как у Рейеса, но что-то в этом человеке — то ли фигура, то ли разворот плеч, то ли черты лица неуловимо напоминают Диего Рейеса.
Раз я его вижу, то и он может меня увидеть.
Я бросаю на него последний взгляд перед тем, как срочно спускаться, и вдруг кожей чувствую, что этот мужчина смотрит прямо на меня.
Глава 7. Кузен. Диего
ДИЕГО
— Диего, ми вида… жизнь моя…
Все, блять. Я уже даже спать не могу. Просыпаюсь злой, как не знаю даже, кто.
Ну ни капли покоя во сне. Вдруг чика реально меня прокляла?
Не. Бред все это. Бабкины сказки.
Но остаток ночи сны паскуднее некуда.
Анхела Рубио ласково гладит меня по лицу, шепчет нежности, а ее голубые глаза сияют, как море поутру.
Какого хера мне это нужно?!
И я впечатываю ее в себя так, что она вскрикивает. Быстро задираю подол яркого платья. Сдергиваю белье в сторону. И подхватываю ее под бедра, резко насаживая на член.
Я хочу быть грубым и деру ее со всей страстью, но этой сучке так нравится еще больше! Ее мышцы обхватывают член и плотно сжимаются, стоило мне только вставить. Она настолько меня хочет, что кончает сразу же и бурно.
А я хочу еще. Чтобы кончала. Чтобы смотрела так. Чтобы захлебнулась от крика, выстанывая мое имя.
Хватит, твою мать. Достало. Этот довольный ублюдок во сне не я, а какой-то конченый раб чертовой девки. В жизни так не будет.
Я не позволю. Может, коньяк паленый, и у меня глюки?
Потому что Раулито к добру мне сниться тоже не может. Кузен по маме. И у меня все подозрения, что мама из-за него и…
Я веду расследование аварии до сих пор, и полное ощущение, что кто-то успешно заметает следы.
Рауль может. Я знаю, что он спит и видит прихапать все мое хозяйство, а меня самого скормить акулам. Но мы семья, и я вынужден изображать радушие и привечать его.
