Элмо нахмурился.
— Нет, не безнадежный, — проговорил он. — Не безнадежный. Конечно, вор и Джок для нас бесполезны. Один не расскажет, другой не умеет говорить. Но у миссис Мак ведь просто провал в памяти. Все, что нам нужно сделать, это помочь вернуть ей память. — Он задумчиво откусил пончик.
Том отставил пустую тарелку и вздохнул.
— Ты будешь доедать свой сандвич? — с голодным блеском в глазах спросил он.
Я подтолкнула ему свою тарелку. Он обрадовался. Обжора.
— Если бы мы только могли забрать миссис Мак домой, — вздохнула Лиз. — Уверена, это помогло бы. Она сама так сказала. Но Мег считает, что ее не скоро выпишут из больницы.
Том застыл с сандвичем, наполовину засунутым в рот.
— Послушайте, — с набитым ртом пробормотал он, обсыпав все вокруг крошками, и ударил кулаком по столу.
Мы повернулись к нему. Он поспешно прожевал и проглотил остатки сандвича.
— Мы не можем забрать миссис Мак домой, — он задохнулся от волнения. — Но мы можем привезти дом к ней.
Мы уставились на него.
— О чем ты говоришь, Мойстен? — Ник ухмыльнулся. — Ты что, совсем свихнулся? Как, по-твоему, мы доставим в больницу дом миссис Мак?
Том просиял.
— Я же не говорю о целом доме, — пояснил он. — Только о Джоке.
Глава XVI «ЭТО ПРОСТО ГЛУПОСТЬ!»
— Но как мы сможем провести Джока в больницу? — спросила Санни. — С собаками туда не пускают. И старшая сестра не производит впечатление человека, который может пойти на какие-то уступки.
— Это не проблема, — самодовольно заявил Том. — Я уже все обдумал.
Его глаза сверкали, как всегда в тех случаях, когда он замышлял что-то грандиозное.
— Том, — забеспокоилась Санни, — что ты задумал на этот раз?
Он потянулся и, ухмыльнувшись, заявил:
— Доедайте, друзья. И я вам покажу.
Через полчаса мы снова были в гостиной миссис Мак, и я с бешено колотящимся сердцем наблюдала, что делали остальные.
— Это безумие! — не удержалась я. — Это просто глупость! Никогда, никогда из этого ничего не выйдет!
— Ришель, не будь такой пессимисткой. — Санни деловито заталкивала старое тряпье в спортивные штаны миссис Мак. — Лиз, ты нашла обувь?
Лиз вошла, держа в руках пальто, шарф и ободранные ярко-розовые шиповки.
— Вот, есть пара, — рассмеялась она. Том выкатил на середину комнаты старое инвалидное кресло. Взял у Лиз шиповки и поставил их на подножку кресла.
— Красота! — радостно воскликнул он. — Санни, ты не можешь положить ноги на место?
Санни с Томом водрузили набитые спортивные брюки на сиденье, тщательно заправив штанины в шиповки. Результат оказался весьма странным. Казалось, словно половина миссис Мак сидела в инвалидном кресле.
— А теперь верхняя половина, — сказал Том. — Ришель, это по твоей части.
Я посмотрела на кресло, потом на Джока. Он ответил обожающим взглядом.
— О-о-ох, — простонала я. — Это ужасно! Не хочу иметь с этим ничего общего!
— К сожалению, Ришель, ты единственная, кого Джок слушается, — улыбнулся Том. — Тебе отведена важная роль в нашем плане. Без тебя ничего не получится. Отнесись к этому как к комплименту.
Я передернула плечами и повернулась к Джоку. Мне понадобилось минут пять, чтобы уговорить его забраться в инвалидное кресло. Потом я успокаивала его, пока Лиз накидывала ему на спину пальто миссис Мак и укутывала клетчатым пледом, чтобы спрятать лапы.
В довершение Лиз повязала голову Джока шарфом, опустив его как можно ниже на морду, и мы отступили назад, чтобы оценить результаты.
Общий вид был весьма впечатляющим. Я почти могла поклясться, что в кресле восседала маленькая старушка, наклонив вперед голову и поставив ноги в шиповках на подножку.
Только обычно маленькие старушки не лают.
Наша компания покатывалась со смеху. Все обессиленно фыркали, хватаясь друг за друга и показывая на Джока. Он поднял свою лохматую голову и смущенно смотрел на нас, высунув длинный язык.
— Ох, бабушка, — пропищал Том высоким голоском, — какие у тебя большие зубы, — и снова покатился со смеху.
— Ну все, — резко сказала я. — Довольно. Хватит дурачиться, Том. Чтобы эта глупая затея увенчалась успехом, а мы не нажили себе неприятностей, пора отнестись к этому серьезно. В любом случае главное, чтобы Джок вел себя смирно. Это все, что нам нужно!
Все сразу перестали смеяться и удивленно посмотрели на меня. Они не ожидали, что я начну ими командовать. Обычно я просто наблюдаю со стороны, как разворачиваются события, — это более легкий путь. Но я решила, что если уж мне предстоит участвовать в этой авантюре, то я сделаю все от меня зависящее, чтобы какая-нибудь мелочь не испортила дела.
— Слушаюсь, шеф, — покорно откликнулся Том, а Ник отдал честь. Они подшучивали надо мной. Но Лиз, Санни и Элмо все-таки признали, что мои слова не лишены смысла.
Санни выкатила Джока на улицу, и мы взяли курс на больницу. Я шагала рядом с креслом, держа руку на холке Джока, чтобы ему было спокойнее. Остальные по очереди сменяли друг друга.
Мы тащились бесконечно долго, я уже не чувствовала ног. Одно радовало — мне не приходилось везти Джока. Кресло было старым, и толкать его перед собой по тротуару было довольно тяжело. Но передохнуть мы не решались. Нам приходилось двигаться не останавливаясь, чтобы никто не успел присмотреться к Джоку.
Мы почти добрались до торгового центра. На площади военный оркестр в полном составе — барабаны, трубы, тарелки — на полную мощь играл марш. Мы провозили кресло мимо него, как вдруг Джок задрал голову и протяжно, заунывно завыл. Люди на площади повернулись в нашу сторону.
— О нет! — простонала Лиз. — Это же марш! Помните, Джок терпеть его не может?! Скорее же, делайте что-нибудь.
Я стала нашептывать Джоку на ухо ласковые словечки. А Тома осенила еще одна блестящая идея. Он запел во все горло, стараясь перекрыть оркестр.
Том не самый лучший певец в мире. Его исполнение немногим отличалось от завываний Джока. Взгляды прохожих выражали явное осуждение, а один пожилой мужчина погрозил Тому своей тростью. Положение было затруднительным. Но, в конце концов, никто не догадался, что на самом деле происходит.
Когда площадь осталась позади, мы преодолели три последних автобусных остановки и наконец дотащились до больницы. Когда мы подкатили инвалидное кресло к стеклянным дверям, Лиз начала хромать.
