чудно выглядящие фонари, сзади наверх вела короткая лесенка. На передней дверце был изображён составленный с презрением ко всем правилам геральдики герб — скалящая клычки трёхцветная кошечка, под которой на пересекающихся лентах незнакомым угловатым письмом был выведен девиз.
Больше всего эльфийского чародея поразили стёкла в окнах — широкие, цельнолитые, без намёка на крепления и переплёты. Сквозь переднее стекло можно было рассмотреть два кресла с покрытыми вязаными чехлами спинками. Перед левым креслом имелся штурвальчик с обмотанными лозой краями и должным воспрепятствовать повороту устройством. В тёмном боковом стекле обнаружилось круглое, заклеенное прозрачной плёнкой отверстие, от которого отходили тонкие, словно лучики, трещинки. На земле перед повозкой лежало длинное серое покрывало, похожее на шкуру неведомого животного.
— Ты? — спросил Малькааорн, показывая на покрывало.
— Я, — охотно согласился Райнэ. — Как и посадки. Сам понимаешь, дядюшка! Надо же было убедиться, что это именно то, что искали. Но больше я тут ничего не трогал…
— Охотно верю, — согласился Малькааорн. — Король тот, в чьих руках Талисман, но полезен Талисман лишь тому, кто умеет с ним обращаться. Так что, мой мальчик, давай-ка прикоснёмся к тайне…
Поздно вечером, когда над горами зажглось большое ночное солнце, и засияла меньшая из двух лун — маленькая серебристая Савика, эльфийский чародей с усыновлённым правнучатым племянником сидели в поставленном Райнэ шатре. Снаружи шумел лес, перекликались совы. В стороне, возле балагана из еловых лап собрались наёмники. Часть их оставалась в эльфийском военном платье — а эльфийские уставы и оба десятника не позволили пустить вкруговую бутыль с шункийской огнянкой. В качестве компенсации люди Асно та Лари установили на складном столике радиоприёмник, по очереди крутя рукоятку.
— Обрывки, ошмётки… — подвёл неутешительный итог Малькааорн. — Даже сейчас мы знаем о новоприбывших не больше, чем роющиеся в развалинах «чёрные искатели» о Предзимнем Королевстве. Одно могу сказать — оба Талисмана здесь были. След имеется, причём явственный.
— Как думаешь, дядюшка! — спросил молодой эльф. — Почему они её бросили?
Задумавшийся Малькааорн открыл найденную в повозке пухлую книжку — затрёпанность и потёртость углов свидетельствовали, что книжкой часто пользовались. У обоих «ЗвёздноРождённых» зарябило в глазах — дороги, дороги, дороги, перекрёстки, сложнейшие петли… Выполненные угловатым шрифтом надписи, гербы землевладельцев, составленные с полным пренебрежением к законам геральдики, к тому же откровенно примитивные. Гербы то и дело повторялись — очевидно, чересполосица у них чудовищная. К тому же новоприбывших отличал низкий уровень культуры — не пытаясь украсить книжку, они ни разу не изобразили на полях ни усыпанных цветами веток, ни играющих кошек или парящих драконов, тем более, надувающих щёки ветров.
— Мой мальчик! — эльфийский чародей положил книжку на стол. — Ты задаёшь вопросы, на которые мы нескоро получим ответы. Если вообще получим. Кстати, ты не пробовал пойти по их следам?
— Больше Высокого Месяца… — возразил Райнэ. — Даже если тут что-то было, это «что-то» давно смыло дождями…
— Тогда дело совсем скверно, — продолжал Малькааорн. — У нас не хватит ни времени, ни людей, чтобы обшарить здесь каждый камушек…
— А если привлечь Её Светлость Аройу Рамахи? — предложил Райнэ. — У неё-то и людей и средств в избытке. Рассказать ей всё, пожертвовать одним из Талисманов… В конце концов, хватит нам и одного…
— Ты всегда был слишком прямолинеен, мой мальчик! — покачал головой эльфийский чародей. — В политике такие дела не делаются. К тому же ты забыл главное — ключ от жизни и смерти в руках у того, у кого Талисман. Но зерно истины в твоих рассуждениях есть. Вот что — мы сделаем так, чтобы прекрасная Хозяйка Висячей Реки и в самом деле нашла повозку.
— Дядюшка! — удивился молодой эльф.
— Повозка, это сильный козырь, мой мальчик! — продолжал рассуждать вслух эльфийский чародей. — Если новоприбывшие её бросили, значит, что-то заставило их это сделать. Скорее всего, у них закончился заряд Силы… Того, что приводило её в движение. Не удивлюсь, если окажется, что они двигали её, сжигая земляное масло — не случайно внутри механизма находится большая ёмкость…
— Ты хочешь, чтобы новоприбывшие о ней услышали? — догадался Райнэ.
— Именно, — подтвердил Малькааорн. — Если они живы… Если они о ней услышат… Если она настолько ценна, что они захотят её вернуть… Надежда слабая, но в нашем случае лучше это, чем ничего. А мы пока попробуем догадаться, куда они могли двинутся…
Эльфийский чародей не успел договорить — ворвавшийся Асно та Лари опустился на колено, наклонив голову и коснувшись рукой земли.
— Господин! — десятник особого десятка едва не задохнулся. — Там…
— Отдышись! — приказал Райнэ. — Затем сосчитай до дюжины вслух…
— Простите, господин! — рассказывал та Лари, выполнив требуемое. — Я поставил радиоприёмник, чтобы ребята немного развлеклись. Пить вы запретили. Господин… — короткий кивок в сторону Райнэ. — В общем, господин разрешил нам…
— Так! — согласился молодой эльф. — Дальше…
— Илки — бывший «мастер искры», — продолжал та Лари. — Знает все коды и частоты, его посадили за торговлю тайнами и болтовню в кабаках… Он пошёл гулять по эфиру и случайно поймал закрытую волну. Кажется, он нашёл тех, кого вы ищете…
Глава девятая
Отважная охотница
В прозрачное, с редкими облачками небо свечой взметнулись два сокола — маленький белый с тёмной полосой на кончиках крыльев и крупный светло-коричневый. Распластав крылья, соколы закружили, высматривая добычу. Маленькому белому повезло больше — или же он оказался более наблюдательным, поскольку, сделав не более двух кругов, метнулся в сторону. Крупный светло-коричневый промедлил — чтобы, спустя полминуты, тоже ринуться вниз.
— Смотри! — шепнул Миха на ухо Анечке.
Та лишь взвизгнула, чувствуя, как колотится сердце. Добыча — серый тонкохвостый ящер с хохолком на клювастой голове с кажущейся ленцой взмахнул перепончатыми крыльями, направляясь к виднеющемуся невдалеке Веху. Обгоняя друг друга, соколы понеслись следом.
— Уйдёт! — заколотив продетыми в стремена каблучками, Анечка мелко-мелко захлопала в ладошки. — Ой, мамочки мои! Сейчас уйдёт!..
— Не уйдёт! — рассмеялся орнелийский принц. — Скачем!..
Подавая пример, он стронул огромного, светло-серого в яблоках жеребца. Что до Анечки, то та привычно замешкалась. Перчатки — в том числе и тяжёля толстая, предназначенная для сокола, на левой руке. Поводья — девушка уже знала, как с их помощью послать вперёд, остановить или развернуть лошадь. Остроносые туфельки в стременах на левую сторону, свисающая с правой руки маленькая плёточка. И капризная, непослушная, вечно занятая какими-то своими мыслями Лису. Мамочки, как же сложно со всем этим управиться, да ещё на глазах у доброй дюжины вельмож и придворных, придирчиво оценивающих каждый твой шаг.
К растерявшейся москвичке подскочил паж или молодой конюх — Анечка ещё не слишком хорошо разбиралась в здешних чинах и званиях.
