секьюрити, которые на фиг не нужны. И так это всё вертится в течение часов четырёх-пяти. Где-то к часу ночи поток ослабевает, или прекращается совсем, но начинают прибывать лодочники и электрики, у которых тоже «уши опухли» от отсутствия сигарет, и если ты им их не дашь, то найдут у тебя кучу «биг проблем», с которыми нельзя идти каналом. Там обычно садят двух электриков с прожектором, грузят две лодки и шесть лодочников. Их всех где-то надо разместить спать и кормить, хотя они редко для чего другого бывают нужны. Так и катаются взад-вперёд со своими лодками и прожектором, выпрашивая сигареты. Основное их занятие и интерес – это базар, который они раскладывают уже на полных основаниях в коридорах, пока судно идёт каналом. Мне эти электрики крови подпортили, когда недополучили сигарет и нажаловались в администрацию, что у нас розетка для их прожектора не соответствует как бы. И нам пришла телеграмма от администрации, что мы будем оштрафованы на обратном пути, если не приведем её в соответствие. Запросил у греков, как это сделать – никто ничего не знает. Пришлось всё самим искать и делать.
Часа в три ночи появляется лоцман, с которым снимаемся с бриделей, и идем по каналу первый этап, который опять заводит свою иногда занудную, иногда темпераментную и с припугиваниями песню про бакшиш. И так три раза – трое лоцманов надо сменить за двенадцать часов хода. Вздыхаешь с облегчением только, когда сдашь последнего на рейде Суэца, ну и уж полной грудью вздохнёшь, когда пройдёшь Порт-Саид и сдашь последнего лоцмана в обратном направлении, выйдешь в Средиземку из этого ада. Вот где праздник души, вот где эйфория! Новый год, пожалуй, тут рядом не стоял. Некоторые капитаны, говорят, надираются после этого изрядно, чтобы сбросить сверхнапряжение и усталость. Хотя, как я уже говорил, в навигационном отношении он не представляет из себя никакой сложности. И будь он где-нибудь в Европе, то наверняка была бы разрешена безлоцманская проводка, так как рулевые за время прохода так, по-моему, ни одной команды и не получили от лоцмана, то есть вели судно как им заблагорассудится. В это время был как раз рамадан, и все лоцмана больше молились, стоя на коленях на палубе рубки на флагах, чем смотрели вперёд. Почти все лоцмана с гордостью показывают памятник, символизирующий исторический момент, когда они показали израильтянам «кузькину мать» в 60-х, с нашей помощью. И у редкого штурмана не промелькнёт в голове горькая мысль сожаления, что всё закончилось так, а не наоборот. Наверное, морякам было бы жить в этом месте полегче. В Красном море жара была страшная, больше сорока градусов. Кондей, конечно, сразу сдох, и пошли мы, солнцем палимые, в Джидду, где температура была уже пятьдесят градусов. Правда, выгрузили нас быстро, за ночь, индусы (основная рабочая сила здесь). Днём они не работают из-за жары, зато всю ночь так работают, что у нас закипело масло в кранах. Пришлось механикам побегать из-за этого, но к утру успели, и мы ушли.
09.11.02 И опять суббота, любимый день, баня и вроде какой-то призрачный отдых. На судне можно спать хоть целый день иногда, но назвать это отдыхом можно далеко не всегда, а иногда, когда шторм, это не отдых, а мучение. Зашёл в каюту, задёрнул занавеску – моря не видно, и вроде как дома. Чем отличается суббота от других дней в море, понять невозможно, но чем-то всё равно выделяется. «Божественной субботы хлебнули мы глоток, от моря и работы закрылись на замок…» Но сегодня погода хорошая, место относительно спокойное, и я отдыхаю. Веник уже замочен и пиво охлаждается. Ну всё, пошёл…
11.11.02 На пароходе понедельник всё-таки остаётся понедельником, и он намного хуже и тяжелее других дней, почему-то. Наверное, это влияние берега сказывается, у них там дым коромыслом в этот день, ну и нам перепадает. Странно, что это относится и к западным компаниям, хотя греки довольно близки к нам в некоторых аспектах организации работы. В общем, у меня понедельник зачастую довольно поганый день, и этот тоже не оказался большим исключением.
Вот и остался без родного пароходства. Как буду жить дальше?! Всегда успокаивала мысль, что вот сейчас доработаю этот контракт, и возвращаюсь. И вот дотянул, что пришлось расстаться. Остаётся думать, что так было угодно судьбе распорядиться, и просить её, чтоб не бросила в беде. Очень переживал я в ожидании этого момента, но прошло всё на удивление легко, и даже испытал какое-то облегчение, что не надо ходить в кадрах по коридору и мучаться в принятии решения. Судьба сама распорядилась будущим. Видимо, настала пора расставаться. Надолго ли? Может, навсегда?!! Что ждёт впереди?!!!
Поставил себе новый рубеж – до окончания Сашей института плаваю, и ухожу на берег. Это где-то 2007 год, то есть ещё около пяти лет, не знаю, вынесу ли. Это после приезда Любы у меня такой прилив энтузиазма (вот что значит повидаться с женой), а к концу рейса буду опять укорачивать сроки. Вообще думаю, что мы собой не вполне владеем, и как бы ты ни планировал свою жизнь, всё выходит так, как будь то кто-то наверху принял решение уже, и ничего невозможно изменить. Вот ещё месяц назад я был уверен (и жену даже оповестил), что ухожу из Lomar в пароходство, буду плавать на «механиках» и всё такое… Но вот уже сижу и понимаю, что никаких «механиков» не будет, а что будет – никто не знает. Я даже не буду загадывать, а то всё будет с точностью до наоборот, как будь то кто-то играет со мной в какую-то игру, где я пытаюсь спланировать что-то в своей жизни, а получается всё не так. Но что самое странное, что я нисколько не расстроен. Может, я этого и хотел? Или я так быстро перестраиваюсь и успокаиваюсь? Мне иногда трудно даются решения каких-то жизненных вопросов, особенно если есть альтернатива (я же весы!). И когда что-то случается само собой, то я испытываю облегчение и полагаюсь на судьбу, видимо, я фаталист в какой-то мере (или просто лентяй?).
Хочется что-то поменять в жизни, как-то прервать полосу неудач – начал отращивать бороду. Чёрт побери, как-то большинство моряков спокойно переносят разлуку и тяготы морской службы, или это только внешнее спокойствие? Со стороны и я, наверное, тоже верх спокойствия. Ну, должна же с годами притупляться как-то эта мучительная тоска по дому, по жене. А у меня она год от года растёт. Что делать?
