в Реалворлде?
— Мм, не совсем. Давным-давно мы с Кирито вместе сражались в другом мире, не похожем на Реалворлд и Андерворлд. Вернее, это Кирито учил меня сражаться, потому что я тогда ничего не знала.
— Неужели даже богоподобная госпожа Асуна начинала с такого?..
— Именно, потому что я никакая не богиня, а такая же человеческая девушка, как и ты, Ронье, — с улыбкой ответила она.
Тем не менее Ронье невольно прищурилась от ослепительной красоты Асуны.
— А… что стало с вашим первым мечом, госпожа Асуна? — спросила она.
Асуна опустила взгляд на свою руку, словно вспоминая, как в ней лежала рукоять первого клинка.
— По совету Кирито я переплавила его в ингот… в слиток металла, — ответила она, вновь посмотрев на Ронье. — Затем он стал частью нового меча. Кирито сказал, что так я сохраню клинку душу. Он бывает очень сентиментальным, когда дело касается мечей.
— Ха-ха… Да, это так на него похоже.
Девушки пересмеивались и дальше, пока Асуна не сказала:
— Но мой ответ тебе никак не поможет… Нельзя просто взять и переплавить принадлежащий армии меч, да и новый у тебя уже есть…
— Ничего, ваши слова помогли мне решиться. Я верну старый меч армии, — ответила Ронье, положила новый меч на стол, сняла прежний с пояса вместе с ножнами и протянула Асуне.
— Ты уверена? Думаю, если ты попросишь Лину, она разрешит тебе оставить меч у себя…
— Нет, я уже решила. Я ещё раньше поняла, что этот меч стал для меня слишком лёгким… Наверняка есть человек, которому он нужнее.
— Хорошо. Тогда я отправлю его завтра в штаб утренней почтой.
Асуна бережно взяла армейский меч и повесила его справа на пояс. С другой стороны она носила божественный артефакт «Блистающий свет», и, хотя Ронье назвала свой старый меч лёгким, два клинка — это всегда внушительная тяжесть. Тем не менее Асуна обошла стол так, словно мечи ничего не весили, взяла чёрные кожаные ножны с серебристой отделкой и протянула их Ронье.
Та приняла их с благодарным поклоном, убрала в них новый клинок и пристегнула застёжкой к поясу. Пока Ронье привыкала к новой тяжести, Асуна вдруг выпрямилась и посмотрела на неё пронзительным взглядом:
— Ронье. Я доверяю тебе Кирито.
— А… Х-хорошо! — слегка запнувшись, выпалила Ронье и исполнила рыцарский жест. — Клянусь именем рыцаря-ученика Ронье Арабель, я буду защищать Верховного мечника ценой собственной жизни!
— Ценой жизни, пожалуйста, не надо, — с улыбкой ответила Асуна, исполнив ответный жест. — Конечно, мне бы хотелось, чтобы вы оба вернулись целыми и невредимыми, но если Кирито прикажет тебе бежать — делай, как он говорит.
Ронье поняла, что за этими словами скрывалась истинная боль, которую девушка прятала в своём сердце, и спросила, пока не решаясь опустить руку:
— Госпожа Асуна, вам на самом деле хотелось отправиться с Кирито самой?
— Да, немного, — ответила Асуна шутливым тоном, хотя наверняка сказала чистую правду.
Но не успела Ронье что-либо добавить, как Вторая мечница покачала головой:
— Нам с Кирито пока нельзя обоим покидать Центорию. Каждый день появляется множество требующих обсуждения вопросов, к тому же старая знать по-прежнему недовольна тем, что решения принимает Совет…
— Простите, мне правда очень жаль… — ответила Ронье, невольно опустив голову.
Асуна недоуменно моргнула, улыбнулась и помотала головой:
— Тебе не за что извиняться, Ронье.
— Но я… тоже из семьи аристократов и до того как стать пажом Кирито, никогда не сомневалась в том, что миром людей должна править знать…
— Ваши с Тизе отцы выполняли важную работу в городской страже и правительстве, не так ли? Они не опустились до уровня старших аристократов, которые сутки напролёт развлекались и заставляли людей трудиться на личных угодьях.
Ронье молча поклонилась, на этот раз с благодарностью.
В старом имперском замке на холме, недалеко от Центрального собора, по-прежнему находилось имперское правительство и штаб имперских городских стражей. Отец Ронье, как и до войны, служил там взводным.
Изменилось лишь то, что теперь над ним не было корпуса имперской гвардии, а большую часть обязанностей штаба взяло на себя командование армии мира людей во главе с генералом Сольтилиной Сэрлут. В будущем городские стражи четырёх Империй должны были окончательно войти в состав объединённой армии, а саму армию ждали сокращения, ведь угроза вторжения со стороны мира тьмы, по сути, сошла на нет. Ронье не была уверена, что отец не потеряет работу после этих преобразований.
Будучи ответственным человеком, он наверняка продолжит прилежно работать после внутренних перестановок или назначения на кабинетную должность. Ронье не сомневалась, что он точно не станет вести себя как старшие аристократы, которые без конца жаловались на жизнь и даже не пытались всерьёз работать, хотя им дали должности в армии мира людей после лишения личных земель и огромных нетрудовых доходов.
И тем не менее в душе отец Ронье — а может, и она сама — наверняка продолжал считать себя аристократом, стоящим над простолюдинами. И поскольку прошедшее через поколения сословное деление по-прежнему остаётся в умах семьи Арабель, между ней и родами старших аристократов нет принципиальной разницы.
— Госпожа Асуна, не лучше ли…
Ронье еле удержала себя от того, чтобы высказать пришедшую в голову мысль.
«Не лучше ли было упразднить не только ранги, но и всю знать в принципе?»
Она не могла произнести эти слова, потому что стремилась к должности рыцаря единства — самой привилегированной в мире людей. С другой стороны, Ронье не могла отказаться от своих амбиций. В её жизни была лишь одна мечта — вступить в прославленный орден и получить номер, серебристый доспех и ездового дракона, чтобы до конца жизни прислуживать Кирито.
Асуна наклонила голову в ожидании конца фразы.
— То есть… — Ронье покачала головой. — Я хотела сказать, не лучше ли было и Тизе предложить выбрать себе новый меч? Она тоже до сих пор пользуется армейским…
— Конечно, как раз поэтому я выпросила разрешение и для неё.
— Огромное вам спасибо.
«Надеюсь, Тизе тоже перелистнёт страницу в своей жизни с помощью нового оружия», — подумала Ронье и вновь решила, что не ей о таком говорить.
Когда девушки вышли из арсенала, светороды уже почти погасли. Колокол отзвонил семь часов вечера.
Асуна записала время выхода из арсенала в журнал и ушла вниз по лестнице, сказав, что ей нужно зайти в кабинет общего отдела на втором этаже. Оставшись одна, Ронье посмотрела на почти чёрное небо через окно напротив арсенала и медленно выдохнула.
