Книга Чикатило. Зверь в клетке - Алексей Гравицкий

1992 год

Чикатило сидел на нарах в своей камере и задумчиво смотрел на зарешеченную лампочку, словно снова увидел там петлю. За дверью, где-то вдалеке, раздался лязг железа, шаги. Они приближались.

Чикатило перевел взгляд на дверь, скривил лицо в наигранном безумии. В двери открылось окошечко. Чикатило подскочил к нему. Невидимый охранник выставил миску с баландой. Чикатило сменил оскал безумца на блаженную улыбку, взял миску, заглянул в окошечко, просюсюкал:

– Спасибо, ангел.

– Все под дурика косишь? – усмехнулся оттуда охранник. – Зря стараешься, тварь. Не поверят.

– Спасибо, ангел, – продолжая улыбаться, повторил Чикатило.

Окошко закрылось. Чикатило вернулся на нары. Он снова выглядел абсолютно вменяемым и, задумавшись, принялся за еду.

Суд продолжился на следующий день. Чикатило завели в зал практически одновременно с привычной уже для всех фразой:

– Встать, суд идет!

Судьи заняли свои места, люди в зале сели. Стоять остался один Чикатило.

– Подсудимый, сядьте, – окликнул его судья.

– Я хочу сделать заявление, – сказал Чикатило.

– Подсудимый… – начал было судья, но Чикатило его не слушал.

– Я отказываюсь от признательных показаний, – заговорил он, стараясь произносить слова как можно более четко. – Я никого не убивал. Все, что я рассказывал на допросах, – неправда.

По рядам пробежал шум, люди завертели головами, переглядываясь в недоумении. Судья постучал ладонью по столу, призывая к тишине.

– Меня подговорили агенты КГБ, – продолжал Чикатило.

– Протестую, товарищ судья! – прогудел прокурор. – Есть видеозаписи показаний, на которых ясно видно, что гражданин Чикатило свидетельствует против себя по доброй воле, без принуждения.

– Это агенты КГБ меня подговорили! – закричал Чикатило. – Они держали меня на наркотиках. Подкладывали мне в карманы бумажки и схемы, чтобы я не запутался, когда буду себя оговаривать.

Шум в зале нарастал. Судьи совещались вполголоса, даже охранники выглядели растерянно. И никто не обратил внимания на парня в последнем ряду. Это был худощавый, светловолосый молодой человек с коротко подстриженными усами. В отличие от других, он не кричал, не возмущался, а только сжимал кулаки, внимательно глядя на Чикатило.

– Я никого не убивал! – орал тот, входя в раж. – Я больной человек. Меня заставили себя оговорить! Это все неправда!

* * *

Группа прибыла в пригород Ростова на осмотр места преступления спустя час после звонка с автостанции – именно туда прибежал напуганный пенсионер с собакой, которая притащила ему из кустов окровавленную детскую рубашку.

Эксперты работали с телом, делали фотографии, брали образцы, осматривали окрестности. Чуть в стороне стояли Липягин, Горюнов и Витвицкий. Липягин курил, хмурился, дергал уголком рта.

– Ну что, коллеги, какие будут соображения? – мрачно спросил Горюнов.

– Да какие тут соображения… – Липягин затянулся, выпустил дым. – Все ж ясно как божий день. Тот же почерк. – Майор отшвырнул окурок, сердито посмотрел на Витвицкого. – Если только вон капитану опять что-нибудь не пригрезится.

– Капитану не грезится, – голосом профессионального зануды сказал Витвицкий. – Я опираюсь на факты.

Липягин не ответил, только махнул рукой. Горюнов с интересом посмотрел на Витвицкого.

– Что вы на меня так смотрите, Олег Николаевич? Я считаю, что в отличие от батайских убийств это – наше, – сказал Витвицкий. – И для подобных утверждений у меня есть все основания.

– Ух ты! Считает он. Счетовод… – пробормотал Липягин.

Витвицкий услышал, вскипел, готовый ответить, но не успел – вмешался Горюнов.

– Да хватит вам. Успокойтесь оба. Без ваших истерик голова кругом.

Липягин полез за новой сигаретой, спросил у Горюнова, меняя тему:

– Олег, а что московское руководство не с нами?

– Московское руководство в поля не ездит, оно ждет подробного отчета, выводов и предложений, – зло усмехнувшись, ответил тот. – Дай сигаретку.

* * *

Брагин стоял у окна и смотрел вдаль с видом заправского рулевого. Вот только дело не выруливалось.

– У мальчика выколоты глаза, множественные ножевые ранения груди и брюшной полости, отрезан член, также имеются следы сексуального насилия, – бубнил за спиной Горюнов. – По характеру повреждений можно уверенно говорить о том, что это наш убийца. Жертва пока не опознана.

Майор замолчал, посмотрел на начальство. Сидящие за столом Липягин, Витвицкий и устроившийся в стороне от них Ковалев тоже глядели на Брагина. Тот все стоял у окна, словно бронзовая статуя.

Горюнов прокашлялся, пытаясь привлечь внимание. Ковалев, глядя на это, криво ухмыльнулся.

– Плохо, товарищи офицеры, – снизошел до ответа Брагин, так и не удосужившись повернуться.

– Да уж чего хорошего, – усмехнулся Липягин.

Почуяв насмешку, полковник обернулся и испепеляюще поглядел на майора.

– Я не давал вам слова, товарищ майор, – процедил он сквозь зубы. – Если есть что сказать по существу дела, обращайтесь по форме, как положено. В обратном случае молчите. Предупреждаю последний раз. В следующий – получите взыскание.

Брагин отлепился наконец от окна, прошел к столу, уселся в кресло и обвел сотрудников тяжелым взглядом.

– У вас количество убийств растет как снежный ком, а вы ничего не делаете. Баклуши бьете! В то время как в стране объявлена перестройка.

Тяжелый взгляд Брагина снова прошел по лицам сотрудников, будто полковник выбирал жертву, и остановился на недовольно поджавшем губы Витвицком:

– Вот вы, товарищ капитан, знаете, что такое перестройка? – пророкотал полковник, определившись, на ком сорвать зло.