тоже плакала, прижимая пистолет к его затылку. В глаза смотреть она не пожелала. Я успел порадоваться что Кюра не видит весь этот цирк. Пауза затянулась бесконечно, уже подумал, что надо немного подождать и валить этого тюленя самому, когда в замкнутом пространстве бахнуло, после чего женщина тихонько взвизгнула и выронила пистолет.
Ругнулся, поднял, подал ей.
— Как я тебя учил? Оружие любит твердую руку. Держишь, щелкаешь предохранителем, возвращаешь. Чёрт, у тебя кобуры пока нет. В карман. Но сначала предохранитель, это святое!
Глянул последнего из отряда Лучника. Ну что, он присоединился к остальным. Трудно промазать прижимая ствол в упор. В месте попадания на стриженой грязной башке круглый ожог. И Веронику мозгами слегка забрызгало. Ну, бывает.
Надо покушать.
* * *
Сокол попросил разделиться. Он встретит один, приведёт. Я караулю тут. Во-первых, не хотел тащить девицу, она к такому не особо готова. Во-вторых, я должен удерживать позицию молокозавода как удобную точку для нападения на РОВД. Чтоб основной отряд пришёл сюда и без сюрпризов.
Логика в этом есть.
Весь вечер потратили с Вероникой на то, чтобы хотя бы просто убрать мусор и срач, источники вони. Обнаружили семнадцать трупов в зоне разгрузки. Следы пыток и самоубийств. Отряд Лучника был крайне жесток и это только те, кого они угробили в своем жилище.
Твари. Люди превращаются в злобных тварей.
В конце концов организовал базу на пустующем складе первого этажа, проще туда собрать полезное добро, чем убирать за зэками.
Кюра ушёл рано утром. При помощи найденной в завалах паяльной лампы (боюсь представить как этот честный рабочий прибор использовали бандиты) погрел помещение какой-то там лаборатории, посчитав его достаточно чистой. Вскипятил на костре, перенёс, нашёл чистые полотенца и ушёл, дав запереть дверь. У Вероники банный день. Учитывая, что с утра пораньше она успела поработать палачом, пусть делает что хочет, лишь бы крышей по поехала.
Несколько раз ходил проверять окрестности, много думал.
Пленник поведал, что врагов осталось примерно сорок человек, что соответствует данным нашего языка, за минусом шести человек внешнего поста, который мы вычистили и группы Лучника.
Единой канализации и водопровода нет, а то бы я предложил отравить их. Правда, есть риск для пленников.
Вероника рассказала, что в поликлинике, где она работала, перед катаклизмом привезли партию медицинского морфина в ампулах, но так и не успели заспределить. Знало об этом мало народа, она уверена, что зэки его ещё не нашли, хотя больницу и обшаривали. Она по образованию органический химик-технолог, училась плохо, но базовые вещи понимает, несмотря на то, что работала на медскладе.
Как это использовать?
Посмотрел по сторонам. Вздохнул. Очевидно как. Нужен троянский конь. Подбросить зэкам бухло, заряженное морфином. Вот только алкоголя нет. Они наверняка деятельно вынесли все какие были запасы. Надо Набиля спросить, он мужик хозяйственный. Сейчас бы телефон.
* * *
Вечер. В цеху горит три костра, скоро время молитвы. Дядя Адам рассеянно слушает мой план, многозначительно качает головой. В его глазах отчетливо читается что я опять искрю инициативами и до добра меня это не доведёт. Но вслух говорит иное.
— Антон, если найдешь алкоголь и свой наркотик, тогда дам добро. Пока отдыхаем.
Окрыленным таким неоднозначным благословением, отыскал Веронику, отлучил её от кухни (чеченцы уже припахали) и потащил в местную поликлинику.
В ночь!? — пискнула она и ещё больше испугалась пляшущих демонов в моих глазах.
Дорогущий утепленный спортивный комбез с одного из убитых зэков (сомневаюсь, что он его купил в спортмастере) на Веронику и вот мы уже совершаем марш-бросок в местную медицину. Она периодически роптала, но сдалась под давлением аргумента о том, что зэки ночью спят и это самое безопасное время для перемещения по городу.
Вскрыли неприметную дверь. Второстепенный (а потому уцелевший), но весьма важный склад. Коробочки, упаковочки разнообразных наркотиков. Никакого чистого снотворного, мне не нужна паника, всё должно смотреться как сильное и долгое опьянение. Потом обратно, отвёл озябшую химичку спать, попёрся к товарищу Набилю.
Эврика! Нашлись два ящика кизлярского коньяка, его торговый запас. Пробковая пробка. А это что значит? Что её возьмёт инсулиновый шприц.
Утром поднял недовольную Веронику, погнал умываться и совершать алхимическое действо.
Адам Султанович, в очередной раз закатил глаза, но был последователен.
Морфий. Заставил рассчитывать дозировку. Если вражеский человек в одно рыло выпьет триста грамм, это будет примерно двойная доза, достаточно чтобы размотало коня. Но, далеко не смертельная. В этом же количестве двойная доза барбамила, седативного, чтобы было не только весело, но и сонно. Алкоголь само по себе способен усыпить, в хороших дозах. Всё это тщательно роздано в каждую бутылку. Без исключений.
Труднее всего было организовать передачу «Троянского коня».
Мы расположились в уже знакомом здании администрации. Семнадцать привлеченных местных бойцов, девять элитных — чеченцы, я несколько отдельно, все же в их глазах своими телодвижениями заслужил некоторый авторитет. Вероника тоже с нами, как условный проводник (на самом деле рабы на поверхности как правило не бывали). Итого двадцать восемь человек.
Чеченцам пришлось хмурить брови и сквозь зубы ругаться чтобы добиться тишины, после чего началась стадия наблюдения.
Зэки действуют разобщенно, но на поверхность не выходят. Вероника рисовала схему здания, расположение комнат, кто где живёт, где так называемый «пророк». За два часа наблюдений только одна группа из семи человек, в том числе двоих рабов вышла на поверхность и убралась куда-то в сторону стадиона Спартак. Так как он не был ничем примечателен, значит идут ещё дальше. А рабы, надо думать — тягловая сила?
Один из старший бойцов, звали его Дика, предложил подбросить ящики на обратном пути следования той группы, предполагая, что вернуться они так же, как пришли. Для убедительности, кто-то должен стать на этой трассе и, когда враги нарисуются, изобразить испуг, может пару раз стрельнуть для натуральности, бросить алкоголь и другое якобы найденное барахло, убежать налегке.
Никто не удивился, когда этим кем-то вызвался быть я.
— Кюра, дорогой, прикроешь своего инициативного приятеля? — вздохнул Дядя Адам.
Всё прошло на ура. Мы еле успели, видимо зэки не жалуют долгие рейды по городу. Пришлось подбросить несколько курток, какие-то платки, одеяло, дрова, соорудить из фанерной двери глупую неэффективную волокушу, прочертить след с северного направления. Чтобы было ощущение что я якобы одиночка, который несёт только два ящика. Вопросы решались всей толпой, дружно и быстро. Прикрывать меня остался не только Кюра, ещё Болат Лев и снайпер Заур.
Я кричал, махал руками, стрелял (заведомо выше), потом бежал. За мной погнались двое, надо думать у Заура руки чесались их пристрелить,
