class="p1">— Там у дворников свое помещение. Как дом построили, так дворники там свои метла с лопатами и держат. Я когда в школу иду, часто вижу, как они из своего подземелья выбираются. Сейчас там такой жуткий тип работает — лохматый, бородатый… Ну прямо Бармалей!
Капитолина Кондратьевна неприязненно скукожила напомаженное личико, отчего личико тут же стало похожим на скомканную в шарик бумажку.
«А ей хорошо за шестьдесят, — отметил Орехов. — Однако шустрая, бойкая и глазастая. Очки вон не носит, а все видит, все замечает…»
— Значит, проходя мимо дворницкой, прямо около лестницы, на асфальте, вы и заметили этот брелок?
Он взял с директорского стола овальную пластину из светло-серого металла. На одной стороне пластины был выгравирован портрет солидного мужчины, а на другой — надпись: «Уважаемой Галине Антоновне от И. Парова». С припаянного колечка свисала оборванная цепочка.
— Этот брелок Галине Антоновне подарил на пятидесятилетие один наш выпускник, Иван Паров, — сочла нужным пояснить Рогова. — Иван его сам сделал из серебра и выгравировал тоже сам. Если вы обратили внимание, — Кира Анатольевна глянула на Орехова с едва заметным превосходством, — здесь изображен портрет Менделеева. Довольно известный портрет…
— Не помню я, как Менделеев выглядит, — равнодушно отозвался майор. — А что он чемоданы хорошие делал, помню. По радио недавно слышал.
Похоже, сама Рогова про чемоданные увлечения великого химика ничего не знала, а потому заостряться на этой детали не стала, лишь неопределенно повела плечами и добавила:
— Брелок висел на мобильном телефоне.
— Да-да, — закивала Капитолина Кондратьевна, — я потому и внимание обратила. Сразу как глаз упал, так сразу и поняла: ее, Галины Антоновны. Ну точно ее, не спутаешь.
— А что вдруг у вас глаз-то упал? — полюбопытствовал Орехов. — Шли себе шли, давным-давно тропкой протоптанной, явно каждую соринку под ногами не разглядывали… Да и не под ногами даже, а так, в сторонке… Понимаю, коробка была бы здоровенная или еще чего-нибудь сильно приметное, а то — брелок… Мелочь вещица.
— Так я всегда… Я все… — Секретарша явно растерялась, завертела головой, словно курица, потерявшая любимого цыпленка, закудахтала встревоженно: — Вы думаете, я обманываю?.. Вы на что намекаете?..
— Да не на что я не намекаю! Просто удивляюсь.
— И напрасно удивляетесь! — торжествующе заявила Рогова. — Вам бы в полицию такую, как наша Капитолина Кондратьевна! Вы бы ни одну мелочь не потеряли! Ни одну улику не упустили бы! Она на все обращает внимания, все подмечает! Талант у нее!
— Ой, ну что вы!.. — то ли засмущалась, то ли закокетничала обладательница таланта. Она уже не волновалась, не тревожилась, напротив, поддержка дорогой начальницы ее явно вдохновила. — К тому же я ведь не просто шла, я остановилась буквально рядом с этим местом, — продолжила секретарша с радостью человека, обнаружившего, что у него, оказывается, есть стопроцентный козырь. — Мне позвонили, я стала в сумочке искать телефон и остановилась.
— Ну да, конечно, в женской сумочке искать телефон — это уж точно не на бегу, — хмыкнул майор.
— Мне звонила Кира Анатольевна, — отчего-то с укоризной произнесла Капитолина Кондратьевна.
Похоже, разговор на бегу с директором она считала если уж не должностным прегрешением, то по меньшей мере нарушением этики. Орехов явственно представил, как подобострастная секретарша при звуке директорского голоса замирает на месте и вытягивается во фрунт. Получилось довольно забавно: по стойке «смирно» напротив дворницкой.
— Все именно так, — сочла нужным подтвердить Рогова. — Я звонила Капитолине Кондратьевне, мне нужно было удостовериться, что она скоро появится на работе. У меня было к ней срочное дело.
— Я сказала Кире Анатольевне, что уже на подходе, и вот тогда увидела этот брелок. Может, я бы и не увидела, если бы не остановилась. А тут остановилась и…
— Понятно, — перебил Орехов. — Пойдемте, покажете, где именно эта штуковина лежала.
Капитолина Кондратьевна мгновенно испугалась:
— Пойти туда?! А вдруг там убийца? Увидит и выстрелит?!
— Из чего выстрелит? — не без ехидства поинтересовался майор. — Из отвертки? Так мы ее конфисковали. Или, думаете, в дворницкой не склад лопат, а схрон оружия?
— Я не знаю… — пролепетала секретарша.
— Перестаньте, Капитолина Кондратьевна! — на сей раз перебила Рогова и, окинув Орехова взглядом героя, идущего на бой, скомандовала: — Вперед!
— Эко вы, однако… — подивился майор.
— Вот именно так! — припечатала директор. — А чтобы никто особо не волновался, — бросила она в сторону секретарши, — возьмем нашего школьного охранника. Между прочим, — кинула она на сей раз в сторону майора, — у нас вполне профессиональные охранники. На безопасность гимназии мы средств не жалеем.
— Ну-ну… — хмыкнул Орехов. — Безопасность у вас, конечно, на высоте.
Рогова промолчала, лишь поджала губы и первой двинулась к выходу.
Дорожку вдоль торца дома покрывал плотный слой жухлой листвы вперемешку с сухими веточками, зато асфальтовый «пятачок» около лестницы, ведущей в дворницкую, был хоть и выщербленным, но довольно чистым. Ответственные за дворовый уход, похоже, вход в собственную обитель считали необходимым содержать в надлежащем порядке.
— Значит, вот здесь брелок и лежал? — Орехов спустился на две ступеньки.
— Нет-нет, — поправила Капитолина Кондратьевна, — он лежал возле ступенек, на асфальте. А я вот здесь остановилась, буквально напротив.
— Поня-я-я-тно…
Орехов поозирался, но глаз ни за что не зацепился. «Пятачок» как «пятачок», и ступеньки как ступеньки — довольно старые, по краям местами отколотые, но в общем ничего особенного. Он двинулся вниз и уперся в металлическую дверь, подергал за ручку — дверь была заперта.
— Дворники, наверное, во дворе, — подала голос Капитолина Кондратьевна.
Орехов обернулся и на мгновение ему показалось, что за спиной крошечной секретарши полыхнуло пламя. Он даже вздрогнул и тут же чертыхнулся. Пламенем оказался огненного цвета плащ, трепыхающийся фалдами на весьма высокой девице. Девица тряхнула кудрями, почти сливающимися по цвету с плащом, и крикнула:
— Эй! Мужчина! Потеряли что, или в гости ломитесь?
При этом она обвела веселым взором всю компанию, глянула сверху вниз на Капитолину Кондратьевну и хихикнула.
— А у вас что за любопытство? — Кира Анатольевна уставилась на девушку и поморщилась.
— Так как же? — изумилась огненная. — Целая делегация — и к дворникам! Но в доме этом вы не живете. Жили бы, тогда еще понятно. Хотя и непонятно совсем. Убирают во дворе хорошо, потому жаловаться не на что.
— А если благодарить? — поинтересовался Орехов, выбираясь на асфальтовый «пятачок».
Девушка расхохоталась — искренне и с явным удовольствием.
— Ага! Благодарить! Да еще с цветами! Простое «спасибочки» сроду никто не скажет.
— А вы… — Орехов подошел поближе, подвинув локтем замершую на месте секретаршу, — здесь работаете?
— Я на улице работаю! Вкалываю и в дождь, и в снег, и в жару лютую! — продолжала непонятно чему радоваться девушка. — А здесь у меня склад! Ценностей — у-у-у…
