ты — следующий, — проинформировал Ромыч.
— Ага.
Какие все внимательные, когда не надо. Игорь остановился, пытаясь незаметно, через карман, повлиять на положение строптивой части тела.
— Эй-эй! — поднял крик Ромыч. — Что за поддавки? Антоха, ты подбрасывай! Я тебе девятки только что скидывал!
— Я приберегу, — сказал Чехов.
— Даешь Ирке выйти?
— Да.
— Антошка, спасибо, — с чувством сказала Королева.
Еще бы поцеловала! — с завистью подумал Игорь. Заметив, что к нему подходит Чира, он повернулся боком, опираясь о стол бедром.
— Сыграем? — спросил Чира, беря ракетку.
— Не.
— А че?
— Да у меня это… очередь подходит.
— До трех очков!
Чира подкинул шарик и послал его ракеткой через сетку. Игорь попытался поймать шарик рукой, но тот проскочил под пальцами и скакнул со стола.
— Руки-крюки! — сказал Чира.
— Сам бы попробовал.
Игорь сходил за шариком к трубам.
— Один — ноль, — сказал Чира.
— Не, я не играю.
Чира заступил ему проход.
— Ты че бычишь-то?
— В смысле? — Игорь остановился.
От ухмылки Чиры ему стало не по себе. На второй план отодвинулись большие уши и нос, зато черные, чуть прищуренные глаза, полные какой-то непонятной злости, пробили Игоря до мурашек.
— Ты бычишь, — уже утвердительно повторил Чира.
— Да нет.
— Тогда играй.
Ракетка без покрытия проскребла по столу. Как тут откажешься? У Игоря болезненно сжалось в животе. Чира ведь и драться полезет.
— Я с тобой сыграю!
Титаренко, хлопнув дверью туалета, на ходу потер ладони о штанины. Игорь, как к спасителю, исполнился к нему настоящей благодарности.
— А че ты? — спросил Чира, высоко задирая подбородок.
— Потому что я тебя вынесу, — сказал Титаренко.
— Ты? Меня?
— Ага, — Титаренко завладел ракеткой и хлопнул Игоря по плечу. — Давай, свободен, Лага, не мешай.
— Ла… ладно.
Мимо раскачивающегося на полусогнутых ногах Титаренко Игорь двинулся к дивану. За спиной застучал шарик — пок, пок, пок.
Напряжение в паху исчезло, будто его и не было. Как мало, в сущности, понадобилось, чтобы непослушное тело вновь стало послушным. Всего лишь один наглый пацан с холодными глазами. Но ведь задрал! Чего вдруг ему в пинг-понг именно с ним играть приспичило? Еще — быкуешь! То есть, бычишь.
Ромыч тем временем в сердцах бросил карты на стол.
— Ага, играй с вами! Жулики!
Он слез со стула и составил компанию Ляпе на полу.
— Ромчик, ты куда? — весело спросила Королева.
— В баню!
— Но все же честно!
— Ага, только кому-то подбрасывают, а кому-то не подбрасывают, — обиженно ответил Ромыч. — А так честно, сто пудов.
— Садись, Лага, — кивнул на стул, оставленный проигравшим, Чехов.
Игорь сел.
— Кто сдает? — бодро спросил он.
— Ты, конечно! — рассмеялась Королева.
В подвале было тепло, даже жарковато. От труб текла волна сухого, прогретого воздуха. Игорь расстегнул куртку и подобрал карты. Он хотел тасовать колоду быстро и уверенно, чтобы Королева оценила его мастерство, но карты уже были растрепавшиеся, одна вылетела и упала на стол. То ли Шинкарева, то ли Рачкина фыркнула.
Испытав к одноклассницам мимолетный укол обиды, Игорь стал мешать медленнее. Карты терлись друг о друга.
— Тит! Титаренко! — позвал Чехов. — У нас следующий заход. Ты как?
— Не, — сказал Титаренко под стук шарика, — без меня, я тут Чиру выношу…
— Хрен ты выносишь! — вставил Чира.
— Возьмите Ляпу, — предложил Титаренко.
— Ляпа кино досматривает!
— Ну, Ромыча обратно.
— Они жулят! — крикнул Ромыч.
— Блин, тогда Таньку или Ленку!
— Танька, — пихнула Королева подругу, — садись давай вместо Титаренко. Ты же хотела.
— А чего я? — сказала Шинкарева. — Пусть Ленка.
Рачкина возмущенно откинулась на диванную спинку, вздернув худые ноги.
— Вы чего? Я вообще играть не умею!
— Так я раздаю? — спросил Игорь, ища взглядом глаза Королевой, будто спрашивая у нее разрешения.
— Все! Тихо! — повысил голос Чехов. — Раз никто не хочет, на правах хозяина объявляю перерыв. Джипси-тайм!
— Чего? — удивился Игорь.
— О, я тоже хочу! — привстал Ляпа, вдруг совершенно расхотев смотреть свой «День независимости».
— И я! — втиснулся на стул рядом с Игорем Ромыч.
Чехов подошел к шкафчику у стены и вытянул из-за ворота футболки шнурок с ключом. Обернулся.
— Кто будет?
— Я! — высоко вверх вытянула руку Королева.
— И мы тоже, — сказали хором Шинкарева и Рачкина.
— Титыч, ты как? — крикнул Чехов.
— Всегда «за», — сказал Титаренко.
Чехов выпрямился и принялся загибать пальцы:
— Ромыч, Ляпа, Титыч, Чира, само собой, девчонки и я. Итого восемь «кораблей». Лага, ты как, будешь?
— Что буду? — спросил Игорь, не понимая.
Королева звонко рассмеялась.
— Антон, Игорь что, не в курсе? — спросила она.
Глаза ее весело сверкнули.
— Сейчас будет в курсе, — заверил ее Чехов и открыл шкафчик. — Мы, Лага, — сказал он, достав десяток тонких, похожих на сигареты бумажных цилиндриков, — немножко балуемся растительным миром.
— Чем?
— Травкой, — сказал Чехов.
— Марьей Ивановной, — сказал Ромыч, поправив очки.
— Дымим мы, — сказал Чира от стола.
— Курите? — сообразил Игорь.
— Мы не просто курим, — Чехов пошел в обход компании, каждому раздавая сигаретины, — мы потребляем, так сказать, продукт, позволяющий иначе воспринимать ту реальность, в которой мы только гости.
Ляпа вдруг заржал.
— Ляпа, — обернулся Чехов, — ты что, пыхнул уже где-то?
Он сходил к Титаренко и Чире, а затем встал перед Игорем. Последняя сигаретина лежала у него на ладони, из неуклюже завернутого бумажного конца торчала короткая соломинка.
— Будешь?
— Но это же…
Игорь посмотрел на Ромыча, на Шинкареву с Рачкиной, на Ирку, которая деловито катала свой цилиндрик в пальцах.
— В Штатах, — сказал Чехов, — марихуана, между прочим, разрешена. Считается вообще лечебным препаратом.
— Ага, я тоже слышал, — поддакнул Титаренко.
— Я не знаю, — выдохнул Игорь. — Я вообще не курю.
— И все же? — Чехов с улыбкой покачал сигаретиной перед его лицом. — Другого шанса не будет.
— Я…
— Не очкуй, — подал голос Чира.
Злость вспыхнула в Игоре.
— Я не очкую! — громко сказал он. — Я не очканавт. Мне просто через час дома надо быть.
— Без проблем, — сказал Чехов. — «Косячок» как раз где-то на час действия. Полетишь домой как на крыльях. Кофе только зажуешь, прямо из банки, без воды, насухую, чтоб запаха не было. Итак, Лага…
Игорь так и не понял, как сигаретина оказалась в его пальцах.
— Ну, я не знаю…
— А Ирка тебя поцелует, — сказал Чехов. — За храбрость. Поцелуй за храбрость — круто звучит, да?
— Я могу, — сказала Королева.
— Не, ну это… — смутился Игорь. — Так-то зачем? Как будто я за поцелуй…
— Ты против? — шутливо возмутилась Ирка.
— Нет-нет, — быстро сказал Игорь. — Почему? Я готов.
— Ну, Лага, ты попал! — сказал Чехов.
Все засмеялись. Ромыч потеснил Шинкареву. Ляпа лег на пол. Чира и Титаренко, пихая друг друга, угнездились в кресле. Игорь, глядя на остальных, сунул сигаретину в рот. Чехов снова оказался
