В подтверждение серьезности намерений Марк представил девушку своей парижской семье. Кларисс позвонила на следующий день.
— Не спешил бы ты. Тебя только-только стали покупать. Прекрасные отзывы критики. Готовь персональную выставку. Старый Дени и отец помогут с прессой. Сделай себе имя! С детьми успеется. Ты очень талантлив. Не трать талант на зарабатывание денег, как твой отец. Хотя бы ради него добейся большего!
— Но у папы докторская степень, его любят студенты, и как иллюстратор он, по-моему, известен.
— Известность и докторская степень — далеко не слава.
Марк позвонил бабушке и нажаловался на Кларисс.
— Ей не понравилась моя девушка, и поэтому она заявляет, что папа ничего не добился в жизни!
— Если честно, то от твоей девушки мы тоже не в большом восторге, но раз ты ее любишь, мы тоже сумеем ее полюбить. А Жан-Луи действительно мог бы добиться большего, когда бы так рано не женился.
— Любила и люблю. Поговори с ней. Уверена, в отношении женитьбы она скажет тебе то же самое. Кстати, ты успеешь подготовить выставку к марту? Дедушка тут где-то пересекся с Маршаном, у него в марте срывается этот австриец, как его?.. Ну не важно. Главное, что Маршан готов на две недели дать зал.
Маршан — ведущий галерейщик, подумал Марк, пресса почитает за счастье попасть к нему на презентации…
— К марту? Маршан?.. Ну, я, конечно, постараюсь!
Он постарался. Он не вылезал из мастерской! В результате на презентацию его девушка явилась с новым бойфрендом. Ничего, домой он вернулся тоже с другой! И продолжал стараться. Выставки, выставки, заказчики, презентации… «Юный Дени! Восходящая звезда искусства Франции!» — трубила пресса. И по двенадцать-пятнадцать часов у мольберта каждый день. Редкая девушка выдерживала с ним больше недели. Он почти не запоминал их имена.
Глава 16,
в которой я воскликнула
— Слушайте, а я ведь беседовала с вами в «Коктейле»!
— Ага, — кивнул Марк, — беседовали. Я беседовал со всеми и на всех каналах. Заслуга Маршана.
— Ну, конечно же. Дени! Юный мэтр, восходящая звезда… У вас тогда были длинные волосы, усики и эспаньолка!
Он хохотнул.
— Естественно, я же был художником! Все как положено! Маршан знал свое дело. Он успел здорово на мне заработать.
— Что же вы сразу-то мне не напомнили?
— К чему? — Марк пожал плечами. — Дело прошлое, травой поросло. Я давно не тот. Впрочем, — он лукаво улыбнулся, — если честно, то я все равно все время ждал, что напомнит Лола. Она же собирает все газеты и журналы, где хоть что-то связано с вами. И я точно знаю, что у нее есть старая местная газетенка со статьей и фото того самого интервью, правда, там речь идет не о блистательной Соланж Омье, а обо мне — земляке куассонцев. Но, вероятно, Лола тоже постеснялась.
— Забавно. Правда, в итоге мы обманули шефа жандармов, утверждая, что не были прежде знакомы.
— Ну, если и обманули, то не сильно. — Марк в очередной раз наполнил наши бокалы. — Разве можно считать интервью настоящим знакомством?
— Все по-разному к этому относятся.
Мы пили глинтвейн. В машине я задремала, и Марк разбудил меня, когда мы уже приехали в Бон-Авиро. Я была такая сонная, что даже не очень отчетливо помню, как он опять на руках внес меня в дом, поместил на маленьком диванчике, снял с меня мокрый плащ, закутал в какой-то плед.
— Но вы как-то очень быстро исчезли с художественной сцены. Что-то произошло?
— Да. Умер дед. Я как раз готовил очередную выставку у Маршана и попутно писал портрет его жены с ребенком. Пришлось все бросить. Я же не мог деда не похоронить!.. После похорон его жена слегла. Я был в состоянии нанять сиделку, но мама не хотела видеть в доме никаких посторонних. Ухаживала сама. Кларисс тогда тоже, конечно, осталась после похорон — был как раз сбор винограда, и этим ведь тоже надо было заниматься. И за самой мамой тоже надо было ухаживать. Она еле двигалась! Маршан затребовал неустойку и за сорванную выставку, и за портрет… Но я не мог бросить маму! Этот чертов портрет за меня дописал отец, а неустойка все равно повисла на мне, хотя дедушка пару лет выплачивал по ней проценты. Через пару месяцев бабуля умерла, и мама наконец-то согласилась лечь в больницу. Кларисс увезла ее в Париж. А я остался. Наверное, я идиот, но я не мог заколотить дом и уехать… Не знаю, как я пережил ту зиму! Если бы не Жак, я бы точно свихнулся…
— Ваша мама так долго пробыла в больнице?
— Нет, просто Кларисс и бабушка сумели ее уговорить остаться в Париже хотя бы до весны. Там ведь все-таки другая медицина, чем здесь. К тому же Жаннин незадолго до этого вышла замуж и как раз родила. Так что мама радостно наслаждалась ролью бабушки. Весной они приехали: мама, Кларисс, Жаннин со своим малышом, мои дедушка и бабушка. Папа и муж Жаннин тоже по очереди жили с нами. Поль и мой младший брат периодически наведывались. Это было замечательное лето, как то мое в детстве, перед отъездом в Париж. Бетрав рьяно исполнял обязанности крестного отца и очень дельно помогал нам с Кларисс заниматься виноградником. Многолетние дедовы работники тоже учили многому. Год выдался урожайным, и вина получилось в изобилии.
Осенью в Бон-Авиро вместе со мной и мамой осталась Жаннин со своим мужем и ребенком. Ее муж — разработчик компьютерных игр, и в принципе ему все равно где работать, лишь бы компьютер был. Мне стало казаться, что наша жизнь опять налаживается. Но в ноябре оптовик, который всегда закупал вино у деда, отказался с нами расплачиваться за уже прибывшую к нему нашу продукцию этого года, поскольку меня обвинили в незаконном производстве и виноторговле. Процедура вступления в наследство свелась к тому, что нотариус просто зачитал дедово завещание, и я, единственный наследник, не глядя подписал какие-то бумаги. И он мне ничего не сказал о том, что я должен выправить винодельческую лицензию на свое имя. Хотя, по идее, такая лицензия была нужна мне еще в прошлом году, когда я тому же оптовику отправлял наше вино, но тогда он мне об этом даже не напомнил! А я понятия не имел.
Я вообще не имел понятия ни о выращивании винограда, ни о виноделии, ни о сбыте… Этим всегда занимался дед! Ни я, ни мама даже носа не совали в его деятельность. Может быть, в курсе дела была его жена, но она уже умерла, а никто из нас, включая Кларисс с ее бухгалтерским коллежем, ничего не смысли в лицензиях и прочей юриспруденции. Конечно, был еще Бетрав, но и он ничего никогда мне не говорил насчет новой лицензии. Короче, мне предъявили иск за незаконную деятельность, а все труды этого года по производству вина просто пропали прахом. Оптовик обязан уничтожить все поставленное ему незаконное вино. Не знаю, сделал он это или нет и нарочно ли целый год не заикался насчет новой лицензии и нового с ним договора, но мы с мамой были разорены! Да еще я вдруг оказался преступником! Два года незаконного виноделия и виноторговли! Подписка о невыезде!
