я или нет. Я не собираюсь жалеть свою шкуру, если это потребуется. Я знаю одно — произошло что-то очень важное, что-то грандиозное и нам нужно действовать. Все стало меняться и это не остановить. Два с половиной года назад мы тихо сидели здесь, не смея рыпнуться, в душе надеясь что когда-нибудь начнется настоящая война. Она началась. Эраки сказали свое слово. Теперь наш ход.
— О чем ты говоришь?
— Телепатия, — заговорил Коди, — это только начало. Это первый виток цикла. У нас появилась связь, а вместе с ней информация.
— Помнишь норвежца, Верманда?
— Да, но причем тут он? — Ксандер был растерян.
— Он помог наладить контакт с американцами, взорвавшими Маркор. И он же изучил тела эраков.
— И что из этого?
— Знаешь, почему мы сбежали сегодня? Это была проверка. — И, отвечая на непонимающий взгляд, он обнажил широкий разрез на животе, откуда сочилась алая жидкость. — Бенедикту нужно было проверить и мы проверили. Они выстрелили несколько раз, Ксандер, несколько раз. А брюхо я прошил упав на кусок железяки!
Глаза Макса сверкали, а Коди улыбался. Один Ксандер все еще ничего не понимал.
— Не понимаю. — Раздраженно сказал он.
— Они промазали, Ксандер. — Макс торжествующе смотрел на ответственного за безопасность. — Они промахнулись.
* * *
— Нет времени, это не может ждать!
— У тебя должен быть очень веский повод прерывать общее собрание, сынок. Мне становится все труднее справляться с ними.
— Не волнуйтесь Генерал, — двигаясь по длинному коридору, Верманд резко свернул направо, — очень скоро Вам это не понадобится.
— Постарайтесь убедить меня, Профессор. Обстановка в мире сейчас накаляется с каждым днем, а в убежище она вообще стала нестабильной. Еще немного и произойдет революция.
— И это будет самой большой ошибкой человечества. — Бенедикт толкнул рукой дверь и скрылся внутри комнаты. Генерал последовал за ним. — Сейчас как никогда нам нужно единение. Большая часть мира уже поняла это, пора бы и нам.
— Я согласен с тобой, — Генерал опустился на стул стоящий у кровати, — но нам пока нечего предложить им.
— Нечего? — Верманд грустно усмехнулся, усаживаясь за широкий стол, на котором сверкало три больших монитора. — А все технические улучшения придуманные мной и мне подобными? Телепатические каналы? Диверсионные операции?
Генерал Брок только развел руками.
— Ты должен понять их. Когда мечта превращается из маячившего за горизонтом миража во что-то такое, к чему практически можно прикоснуться, многие пугаются.
— Пугаются исполнения мечты. — Молодой человек вздохнул с легкой грустью. — Да, я понимаю, о чем Вы… Пожалуй, у меня есть кое-что.
— Рассказывайте, Профессор. — Живо подхватил Генерал, заерзав на стуле. — Что на этот раз?
— Помните бледного эрака?
— Того, который по развитию был слабее.
— Да-да. За последний год мы совершили четыре диверсионные операции по подрыву Маркоров.
— И смогли подбить два их корабля. — Генерал ловко подхватывал мысль. — К чему ты клонишь?
— Я обследовал тело каждого погибшего. И из двадцати тел, семь оказались бледными.
— То есть слабее?
— Именно! Один случай можно было отнести к какой-нибудь аномалии, но еще семь… Это уже маловероятно. Тогда я решил капнуть глубже.
— Это у тебя получается великолепно.
— Спасибо Генерал, расскажите на досуге об этом всем остальным, а то мне иногда жутко идти на ужин… Мне пришла в голову мысль, что это может быть следствием влияния воды, которую они поглощают. Логично предположить, что вода на их родной планете скорее всего иной консистенции, чем на нашей.
— И?
— Но дело оказалось еще проще и интересней. Вы видели, что на прошлой неделе я не появлялся в столовой?
— Я обратил на это внимание. Но решил, что ты работаешь и не выходишь из комнаты.
— Мокрые ноги.
— Что, прости?
— Мокрые ноги. На последней вылазке я сильно промочил ноги. Дело было ранним утром, температура еще не поднялась и было прохладно. Мне пришлось около часа провести в холодной воде и, вернувшись в убежище, я свалился с температурой.
— Вы достаточно быстро поправились, Профессор.
— Вот тут начинается самое интересное. Я всегда был подвержен ОРВИ, организм легко переохлаждался и я заболевал. За первые пять лет жизни у меня семь раз фиксировали воспаление легких.
— Так, дальше. — Генерал внимательно слушал, но пока не улавливал мысль.
— Я должен был болеть неделю, но к концу второго дня я был здоров. Конечно, меня это заинтересовало. Я взял свою кровь и сделал анализ… Генерал, где Вы были пятого июня семидесятого года?
— Что?
— Прошу Вас, ответьте!
— Эм. — Генерал не ожидал подобного вопроса, но нахмурился, перебирая память.
Верманд пристально за ним наблюдал, стараясь справиться с внутренним возбуждением. Пот лился по его лбу, а пульс все усиливался.
— Я был у своей бабушки, в Стокгольме. Отец возил меня к ней в гости, на неделю. Это был первый и последний раз, когда я ее видел. Через три месяца она умерла. А… а к чему был этот вопрос?
— А Вы можете вспомнить более раннее время?
— Да, конечно. Только я не понимаю…
— Вам не кажется странным, что Вы, в свои пятьдесят шесть, можете без особых усилий восстановить события не только полувековой давности, но, что самое главное, с такой календарной точностью?
Генерал хотел было возразить, даже открыл рот, но после последних слов молодого человека осекся. В них действительно был смысл, и все это действительно было странно.
— Дело не в воде, Генерал. — С яркой улыбкой на лице заговорил Верманд. — Точнее не только в воде. Они ведь пили и ели, дышали нашим воздухом. А мы… Вы стали лучше себя чувствовать, лет на пятнадцать, а то и на двадцать лучше. Ваша память стала чище, глубже, Вам не нужно сильно напрягаться, чтобы извлекать воспоминания детства. И так у всех. По всему миру.
Очередной раз наблюдая абсолютное непонимание на лице и во взгляде Генерала, Верманд повернулся к мониторам и защелкал по клавишам.
— Я был просто поражен и не сразу поверил в то, что увидел. Но факт есть факт, я ученый и верю только фактам. Скорость перегона крови увеличилась на четыреста шестьдесят три процента. Регенеративные функции на сто двадцать. Подобные изменения коснулись всего организма.
Генерал увидел на одном из экранов цепочку ДНК. Она была крупной, словно к каждой из полос прибавили по два-три слоя. Эта цепочка, как он понимал, принадлежала Верманду.
— Да, Генерал, — заговорил Верманд, поймав взгляд военного, — я стал лучше.
— Но как?.. — Генерал привстал с места.
— Первое время они были идеальны. Эраки были образцом высочайшего развития цивилизации — сильные, смелые и умные. Их технологии были фантастичны, их тактические маневры невероятны, их тела совершенны. Поэтому они так легко загнали
