мысли других, но и прерывать вторжение в свои?
— Святые эльны могут многое, — улыбнулась Анлиль.
— Что произошло с тобой? — продолжал задавать вопросы Бор, — почему ты, ну понимаешь, стала такой.
Анлиль рассмеялась.
— Теперь я понимаю многое, герой, — ответила девушка, — но этого я и сама не знаю! Может ответ не во мне, а в…
Анлиль замолчала и опустила голову на колени.
Бор догадался, о чем она говорила, но как он мог на это повлиять, никак не укладывалось в его голове.
Он взял ее за руку, она не сопротивлялась.
— Анлиль, я не… — у него в горле застрял ком, — я не…
— Я все понимаю! — сказала девушка, — я знаю, что ты не хотел этого, но; но так будет лучше! — из ее глаз потекли слезы, — все хорошо, все хорошо; все будет хорошо! — Анлиль спрятала голову между плеч и горько заплакала.
Бор не в силах был смотреть на это, он пододвинулся к ней и прижал к себе.
Когда девушка успокоилась и встала, чтобы Бор не видел ее зареванного лица, она сказала:
— Колыбель здесь!
— Ты знаешь о колыбели? — опять удивился Бор.
— Я же уже говорила, я много чего знаю!
— И ты мне скажешь, как ее найти? — с надеждой произнес парень.
— Белая гора! На юг от Тюлипа. Там источник!
— Белая гора? — переспросил Бор.
— А ты думал, почему это место так называется, — обернулась Анлиль, — люди столетиями там проходили, но никто так и не догадался, что именно так его назвали, потому что это и есть колыбель!
— Ты забыла, я ничего не помню, — ответил Бор.
— Я помню, — отрезала эльнийка и направилась к убежищу, — больше я тебе не чем не могу помочь, прости!
— Значит, теперь ты совсем не та, что была раньше? — окликнул ее парень.
Анлиль в последний раз обернулась.
— Я все та же беспомощная девушка, которую ты спас на опушке Забытого леса!
Глава 15
Совет у костра
Борис проснулся от легкого шума дождя, каскадами ниспадающего по тысячам листьев огромного вяза. Волшебник просунул голову в окно и уставился на поляну под дерево. Ее можно было назвать и главной площадью города и большой окружной улицей, но в Велёсах не было, ни названий улиц, ни номеров домов, ни вывесок. Борис спустился вниз. Дождь почти кончился и несмотря на поздний час на «улицы» начали выходить люди и заниматься своими привычными делами. Живности было гораздо меньше, чем днем, но светлячков, сверчков, жаб, лягушек и других ночных животных теперь можно было встретить довольно часто. Гость справился, где в городе пивнушка и сразу же отправился по наводке.
Попасть в тыкву для распития напитков оказалось сложновато. Пьяненькие горожане, то и дело спускались по веревке, то и дело, норовя сорваться вниз. Благо пивная висела низко, и напочвенный покров был мягкий, как пуховая перина.
Наконец, Борису удалось попасть наверх. Народу оказалось немного. Многие уже отправились спать. Борис взял себе бутылку сбитня и сел за маленький столик.
Тыква была достаточно большой. В центре стоял закругленный стол, за которым сидел наливающий. Вокруг стола по периметру домика стояли столики. У каждого стола было свое маленькое окошко.
В помещении появился Верес и, увидев Бориса и заказав медовухи, присел к нему.
— Через час собираемся у костра на опушке города, — с улыбкой объявил южный эльн, — Охотники послали гонца в наше отделение в Билохолмах. Думаю, что Бойцы сделали то же. Я, знаешь ли, не особо вмешиваюсь в политические дела, мне главное, это сама охота — выслеживание, стрельба.
— Я тебя прекрасно понимаю, — кивнул Борис, — со мной тоже самое, я не вмешиваюсь в дела Дома, мне не особо интересна история волшебников, всякие там обычаи. Я просто хочу быть сильным боевым колдуном, вот и всё! Я поэтому и решился на это приключение, что не мог сидеть на занятиях по историям и алхимиям. Ни капельки в них не понимаю!
***
Графские покои располагались выше всех остальных «тыкв» города. Они состояли из трех массивных висячих домов. В центре самый большой — палаты для приемов, торжеств и других официальных мероприятий. С одной стороны от него — покои графа и его семейства, с другой — помещения для слуг. Все три домика-тыквы соединялись между собой простой канатной системой, которой пользовались в основном слуги.
Время было позднее, но Рагор знал, что граф все еще не в спальных хоромах.
Конечно, большинство пользовалось зельями левитации, чтобы подняться к верхним домикам, но традиционные канаты с узлами висели и на подъемах к графским покоям.
Глава Братства Бойцов решил воспользоваться последним способом, чтобы попасть на прием к графу, хотя его доспехи весили не меньше двух пудов, а то и весь контарь.
Несмотря на то, что приемный дом был самым большим в городе, он все равно был не больше десяти саженей в диаметре. Приемная была совсем не большая и не такая важная как у герцога или графов Цветочного Города и Билохолмов. Рагор сел в небольшой приемной, располагавшейся в одной из ниш передней. Через несколько минут появился граф, поздоровался с доломитом и сел напротив. Это был мужчина средних лет со слегка опухшими щеками, добрыми глазами, чуть вытянутым носом и короткими темно русыми волосами и небольшим хохолком надо лбом. Он был среднего роста, обычного телосложения и имел небольшой животик, скрывающийся за голубеньким ифрамским халатом.
— Рад вас видеть, Рагор, рассказывайте, с чем пожаловали, — сказал спокойным размеренным голосом граф и затянул трубку.
— Граф Коврага, — начал доломит, — вы, несомненно, в курсе, что происходит сейчас в Оркануме.
— Да, да, — кивнул граф, — провинция находится под сильным натиском Севера! Да еще и Цветочный Город, смерть герцога!
— Да, именно, Север скоро вторгнется в Орканум! — продолжил Рагор.
— Это очень плохие новости, нужно предпринимать какие-то решения!
— Вот именно! — воодушевился боец, — мы, Братство Бойцов, набираем сильнейших воинов провинции, Гильдия Охотников занимается абсолютно тем же! Ваша помощь будет как никогда кстати, граф!
Граф Коврага затянулся дымом и непонимающе посмотрел на собеседника.
— Но, Рагор, у меня нет, ни воинов, ни магов, ни охотников; никого, кто мог бы воевать! Два охранника, да дюжина холопов и холопок. А моему сыну едва исполнилось тринадцать, какой от него будет прок!
— Юрий! — раздался голос, и в приемную вошла женщина в легком пеньюаре, ровесница графа (при нескромном виде которой воин покраснел бы, будь у него светлая кожа) и села к нему на колени, — милый, он говорит не о воинах! — она повернулась к доломиту, — здравствуйте, Рагор, рада вас видеть!
