Пролог
Двадцать две декады с момента последнего Исхода
Южная оконечность пустыни
На две метки выше временного лагеря беженцев
От костра тянуло дымом и соблазнительно пахло мясом. Капли сока падали на раскаленный добела песок, который спекся в единую литую раскаленную массу, и шкворчали, испаряясь дурманящими ароматами, от которых у него тряслись руки.
Он нормально не ел… сколько? Десять декад? Пятнадцать?
Пахло так соблазнительно, что он сглатывал чаще, чтобы смочить горло, помня о том, что нужно экономить воду — в этом, проклятом всеми богами мире, песок был везде.
Костер был маленьким — на пару ладоней, и для него до заката пришлось кружить по барханам, собирая палки, редкие ветки и кости, которые уже обглодали падальщики — он стер ноги до крови, но этого было мало, так мало.
Огонь горел жарко сам по себе. Он вытянул вперед руки, наслаждаясь ровным теплом — покрасневшие, с волдырями, пальцы — местное светило безжалостно уничтожало всех и вся на земле, выжигая алые тавро на лицах иномирцев, не привыкших к такому климату.
«Этот мир заклеймил и пометил их всех», — так говорил его постоянный напарник, который был жив ещё пару декад назад. Теперь к нему прикрепили совершенно бесполезного «сирёныша», с которым приходилось делить воду и паёк.
Мясом, которое ловил и выслеживал лично, он не делился. Как и тем, что воровал. Исподволь, когда приходило время отдыха в нижнем лагере. Крался по ночам, огибая палатки сзади, забалтывал зубы охране и… платил детям, чтобы те отвлекали кухарок.
Именно поэтому — он был ещё жив. В отличие от бесполезных Высших.
Вместо вертела он использовал стрелу, нанизав на нее местный деликатес — длинную и упитанную змею, за который следил, читая следы на песке, с самого утра, вместо того, чтобы нести дозор. Чего-чего, а оружия и артефактов их группе досталось много. Жаль, что ими нельзя лечить, как эликсирами, или сожрать вместо корки лепешки.
Скажи ему кто, сезон или два назад, что он будет жрать змей — расхохотался бы такому наглецу в лицо, и вызвал в Круг, но сегодня… он жадно облизал пальцы, и даже высосал остатки крови, когда отрубил змее голову. Чешуйчатую кожу он тоже припрятал — отнесет в лагерь. Эти ученые просят тащить всё, что позволит исследовать и понять этот новый и чуждый для них мир.
Дневное светило — больше в пару раз, чем дома — давно уже село, и на пустыню спустилась ночь. Прохладный ветер доносил запахи песка с барханов, и он оборачивался на каждый шорох, помня о том, что нужно экономить заряд единственного выданного им на двойку накопителя. Один пост — один артефакт.
— Проклятый мир, — пробормотал он, подняв голову к небу, как делал и каждую ночь до этого, в попытках отыскать знакомые созвездия. Но и мир, и небо, и даже змея, которая готовилась на костре — все было чужим.
Тревогу объявили внезапно — за ночь до эвакуации. До этого жрецы ещё надеялись удержать Мир, который трещал по швам… сшить, склеить нитями, стягивая прорехи, но… не удержали.
Он до сих пор помнил виноватые глаза брата, когда он забежал к ним перед отъездом и сборами — ему, единственному из квартала, выдали «зеленую метку» — жизнь. Проход. Право пройти.
Право на жизнь, по мнению Высших заслуживали не все.
Матери дали «черную» — и она долго мяла в руках бесполезный жетон — такой же бесполезный, как и она сама — в новом Мире не нужны старики с крохами силы.
За своей, в Храм, он не пошел — все было понятно и так. Это Свен в их семье был кормильцем, был одаренным, носил легионерскую кирасу. Свен был полезен, он — нет.
И поэтому он убил Свена.
Тихо. Пока не видела мать. Ударом в спину, но так, чтобы не дай Немес, не повредить доспехи. И прикопал в заднем саду, наспех закидав листьями. Забрал зеленый жетон, который даровал новую жизнь, переоделся и обрезал волосы — им всегда говорили, что они на одно лицо с братом, даром, что родились с разницей в зиму.
Он просто хотел жить.
Новый мир — новое имя, и теперь его звали — Свен. Что делать с разницей в уровнях источника — брат был сильнее, он планировал подумать после — главное перейти. Выкрутился бы — придумал, как и всегда, именно поэтому опоздал и пристроился к чужой дивизии… и прогадал.
Но, кто знал, что это мир проклят?
Переход разлетелся на куски — ещё там, в тоннеле, который держали Главы и Жрецы, давая возможность спастись тем, кого хранили. И их колонну — вторую по счету, отправленную в этот Мир, просто разметало, как фасолины из стручка, по разным местам.
В первую декаду, когда менталисты ещё не сошли с ума — они смогли связаться с другими беженцами — одних выкинуло в горах, где можно утонуть в снегах по грудь, но зато есть лес и много дичи; других — вышвырнуло в ядовитые топи, третьих — на равнину; четвертых — на побережье; но так сильно не повезло только им — они попали в пустыню, голую, бесплодную, без еды и воды.
Куда пропала колонна, которая шла первой — не знал никто. В этом мире их не было. Или… их выкинуло так далеко, что не смогли дотянуться даже менталисты.
Нужно было идти с дивизией Свена. Сейчас жрал бы диких кошек на Севере. И мерз бы. Потому что чары не работали так, как надо. Интересно, как те, кого выкинуло в холодной части мира, обходятся без куполов тепла?
Трибуны молчали, но все рты не закрыть — и то, что сбились настройки при переходе, не обсуждали только дети и те, кому было уже всё равно. И таких было много. Они потеряли почти треть в первые дни.
Он вздохнул, и снова поднял голову к небу — справа, над долиной, которая лежала далеко внизу, красными сполохами, вздрагивало начавшее раскрываться «Око». Алый смертоносный цветок, прошитый вспышками молний.
Кто сказал, что они смогут убежать?
Их не просто разметало по всему миру — они не смогли закрыть проход, и из прорех, которые образовались — прямо из дыр сверху, сыпались сущности, которых назвали «созданиями Грани». Жалкая горстка жрецов — вчерашних послушников, которая попала в пустыню вместе с ними, и Высших, пытались латать прорехи — все артефакты изъяли и поставили на учет — некоторые работали, худо-бедно, тянули на накопленной силе, но этого не хватало.
Не хватало десять декад назад и уж точно не хватит сейчас.
Они получили мир, о котором мечтали — мир, в котором все равны, потому что магия здесь не работала так, как они привыкли. Гортанные фразы заклинаний звучали пустым звуком — доступа к силе не было, и просто вопрос времени, когда иссякнет заряд всех артефактов, которые они принесли с собой.
