последовал за ним. Найти их, что искать иголку в стоге сена.
— На чем он уплыл? — удивилась Эленд, — почтовый корабль только отошел!
— У Адрона есть связи, поверь мне, он был и Тенью и главой Союза Рабочих, он нашел подходящее судно. Думаешь, оно одно вдоль всего побережья? Здесь полно рыбацких деревень, некоторые из них весьма богатые и имеют добротные корабли для дальних морских путешествий.
— Но я должен пойти за ним, он мне стал как брат, — сказал Бор, глядя на Элиаса.
— Успеешь, не горячись! — улыбнулся Сильверман и достал из-за пазухи плотного короткого зипуна смятый конверт с печатью, изображающую сову.
Эленд побелела и с дрожью развернула протянутый ей конверт.
— Это от Шелленд, она жива! — прохрипела Эленд, читая дальше, — она нашла Альенд! Я должна отправиться на север! В Омут и дальше, я должна их разыскать, они живы!
Эленд оседлала лошадь и поскакала обратно, в Волову.
— Если ты последуешь за Арысом в Ифрам, то не только не найдешь его в бескрайней пустыне и непролазных тропиках, но и сгинешь там сам, и он этого бы не одобрил, — положил Сильверман руку на плечо героя, — но если ты не убережешь ее, он тебе этого никогда не простит! — Элиас кивнул головой в сторону удаляющейся из Уайтбрида Эленд, — если бы Арыс раньше получил это письмо, то отправился бы за ней!
Бор взглянул на друга, вскочил на огненную сивку — бурку и пустился вслед за северной эльнийкой.
Эпилог
Кириил сидел, понурившись, перед кривым могильным камнем на старом деревянном пеньке. Вокруг стояли другие такие же надгробья посреди нагорного редколесья.
— Зачем ты нас покинул, — немного дрогнув, говорил толстяк, — если бы ты не ушел так рано, то можетуспел бы на чему-нибудь, может, было бы всё по-другому, может, тогда бы мы жили в мире и без ненависти друг к другу. А не как сейчас!
Глаза толстяка налились слезами и, опустив голову, он тихо заплакал. Никто никогда его таким не видел, разве, что только обитатели этого старого погоста.
— Может он нас успел научить! — раздался голос позади и толстяк вздрогнул. Он обернулся и утёр слёзы. За ним, опершись на старое кривое дерево, стоял высокий худой мужык, немного старше его, со светлыми лохматыми вихрами, — не знал, что ты такой сентиментальный!
— Что тебе нужно? — хрипло спросил толстяк.
— Я не ненавижу тебя, и пришло время это доказать! — сказал Элиас Хитрый и протянул брату старый воеводский перстень, — наш отец был большим человеком, кто ж знал, что всё так обернется. Держи, он твой!
Густые хлопья снега медленно падали на холодную землю. Солнце отдалилось от земли и слабо светило бледным пятном где-то над горизонтом.
КОНЕЦ
