той стороны, где командовал военный трибун Марк Сергий. Римляне пришли в неописуемый ужас, думая, будто целая Этрурия пробудилась, снялась с мест и всей громадой обрушилась на них. Так же решили запертые в своем городе вейяне, и это подтолкнуло их к немедленным действиям. Римский лагерь подвергся нападению с обеих сторон, воины метались, перенося боевые знамена то туда, то сюда, и в результате не удалось ни вейян удержать в их стенах, ни свои собственные отстоять от врага, наседавшего извне. Оставалось лишь надеяться, что подоспеет помощь из главного лагеря и тогда одни легионы смогли бы противостоять капенцам и фалискам, а другие вылазке горожан. Но главным лагерем командовал Вергиний, ненавидевший Сергия и сам ненавистный ему. Зная, что почти все бастионы пали, укрепления взяты и враг наступает с обеих сторон, он привел своих воинов в боевую готовность, но продолжал держать их в лагере, твердя, что, если появится нужда в подмоге, другой трибун пошлет за ней. Упрямство одного не уступало заносчивости другого. Сергий предпочел потерпеть поражение от врага, чем победить вместе с соотечественником, лишь бы не показалось, что он одалживается у недруга. Воины несли потери в окружении, пока наконец не покинули укрепления; немногие устремились в главный лагерь, а большинство, в том числе и сам Сергий, – в Рим. Поскольку там он перекладывал всю вину на Вергиния, решено было вызвать того из лагеря, возложив в его отсутствие командование на легатов. Затем дело слушалось в сенате, где товарищи по должности наперебой поносили друг друга. Среди сенаторов лишь немногие защищали интересы государства, большинство стояло за одного или за другого из противников в зависимости от личной привязанности или признательности.
4) Первые военные трибуны из плебеев
В 401 г. до Р.Х. военными трибунами с консульской властью были избраны Луций Валерий Потит в четвертый раз, Марк Фурий Камилл, Марк Эмилий Мамерк в третий, Гней Корнелий Косс во второй, Цезон Фабий Амбуст и Луций Юлий Юл. При них произошло много событий как в Городе, так и на войне, ибо и война шла одновременно на разных театрах – против Вей, против Капен и Фалерий и против вольсков за возвращение Анксура.
Прежде всего военным трибунам предстояло произвести набор, причем призывалась не только молодежь; пожилым людям тоже пришлось записываться, чтобы было кому охранять Город. Но, насколько возрастало число воинов, настолько же больше требовалось денег на выплату им жалованья. Между тем взимание учрежденной для этого подати встречало сопротивление тех, кто платил ее, оставаясь в Риме: ведь остающиеся в Городе для его охраны также исполняли гражданский долг, работая на строительстве укреплений. Все это и само по себе было непросто, а народные трибуны старались еще усугубить положение, утверждая на своих сходках, будто плата воинам для того и была установлена, чтобы извести одних плебеев службой, а других – податью. Одну войну тянут уже третий год и нарочно ведут ее плохо, чтобы она длилась подольше, а теперь проводят такой призыв, чтобы хватило сразу на четыре кампании, и от семей отрывают уже не только юношей, но даже и стариков. Уж теперь не различают, что лето, что зима, только б никогда не знали передышки простые люди, которых вдобавок и податью еще обложили! Вернется человек от ратных трудов домой, притащится, согбенный годами, покрытый ранами, и найдет хозяйство в полном запустении – слишком долго оно ждало бывшего в отлучке хозяина. И из этого-то расстроенного имущества его к тому же заставят заплатить подать, чтобы он вернул свое воинское жалованье государству приумноженным, будто ссуду ростовщику! Подстрекаемые этими речами, плебеи отдали свои голоса за противников войны. Победившие на выборах народные трибуны немедленно обнародовали аграрный законопроект и запретили собирать подать.
Между тем сложившееся военное положение было не таким уж плохим. Потерянный лагерь под Вейями удалось вернуть и даже укрепить бастионами и заставами (там командовали военные трибуны Марк Эмилий и Цезон Фабий). Марк Фурий, выступивший против фалисков, и Гней Корнелий, воевавший против капенцев, загнали врагов за городские стены и принялись опустошать их земли; они сжигали поместья и хлеба, но не пытались взять города ни приступом, ни осадой.
Опасность угрожала Риму не извне, а изнутри. Поскольку из-за трибунов не удалось собрать подать, командующим перестали посылать жалованье, и воины возмущенно требовали платы. Городская смута могла вот-вот перекинуться на военный лагерь. Ненависть плебеев к патрициям росла. Вот уже народные трибуны заявили, что пробил наконец час упрочения свободы, когда высшие посты будут отняты у Сергиев с Вергиниями и переданы решительным, предприимчивым мужам из народа. Однако кончилось тем, что военным трибуном с консульской властью на выборах 400 г. до Р.Х. был избран всего лишь один плебей, Публий Лициний Кальв, да и его плебеи выбрали только для того, чтобы воспользоваться имеющимся правом. Все остальные трибуны оказались из патрициев. Не только сам Кальв, но и все плебеи были озадачены таким своим успехом: Кальв не был ранее взыскан никакими почестями, если не считать долгого пребывания в сенате, и вдобавок был стар годами.
На радостях от этой победы в комициях народные трибуны уступили в том, что более всего мешало государству, а именно в вопросе о подати. Она была собрана без возражений и отправлена войску.
Публий Лициний отправлял свою должность так же, как получил ее: без всяких потрясений, скорее на радость плебеям, чем на досаду сенаторам; и потому на ближайших же комициях народ поддался искушению выбрать военными трибунами плебеев. Из всех патрицианских кандидатов один Марк Ветурий занял эту должность – почти все центурии при избрании военных трибунов с консульскими полномочиями проголосовали за плебеев: Марка Помпония, Гнея Дуиллия, Волерона Публилия, Гнея Генуция и Луция Ацилия [399 г. до Р.Х].
5) Первая диктатура Камилла. Падение Вей
На выборах 396 г. до Р.Х. Публий Лициний Кальв вновь был избран военным трибуном с консульской властью, хоть он этого и не домогался. Умеренность этого мужа была испытана во время первого прохождения им этой должности; кроме того, он был уже очень стар. Его товарищами стали Луций Тициний, Квинт Манлий, Публий Мэний, Гней Генуций и Луций Ацилий.
Трибуны Тициний и Генуций отправились против фалисков и капенцев. Поскольку они вели войну, руководствуясь более порывом, нежели разумом, то и попали в засаду. Генуций искупил свою опрометчивость достойной гибелью, сражаясь впереди всех и пав одним из первых, Тицинию же удалось собрать на высоком холме часть бежавших в панике воинов и восстановить боевой порядок, но он так и не решился вновь
