В среднем роде, так уничижительно, вложив столько грязи – словно это вообще не слово, а плевок. А он тем временем продолжал:
– Мне нужна достойная пара, понимаешь. У меня блестящее будущее, а истеричка рядом никак не впишется.
– Ну прости, ну прости меня, я исправлюсь, – зашептала собеседница сына. Я слышала по голосу, что она очень старается сдерживать рыдания.
– Это просто слова, – лениво протянул в ответ ей сын. Буря в моей груди потухла, и там все похолодело. Как возможно такое, что еще по сути ребенок – а взрослым назвать пятнадцатилетнего подростка я не могла – так жестоко пытается манипулировать другим человеком. От его тона буквально кровь стыла в жилах, даже у меня – давно уже взрослой женщины. Что говорить про влюбленную девчонку.
– Я докажу, прости, прости, – вслед за этими словами раздался какой-то странный звук, как будто на пол упал мешок с картошкой. Я не сдержалась и заглянула в комнату сына через щель приоткрытой двери. Увиденное меня буквально шокировало. Девушка буквально валялась в ногах у Андрея, стоя на коленях. Более того – меня даже передернуло! – она хватала его за кисти и униженно целовала их, а сын в этот момент выглядел, как царь, к руке которого припал холоп. У девушки глаза были закрыты, а потому Андрей не скрывал своих эмоций. На его лице была смесь торжества и того же дикого восторга, который я видела лишь однажды – в тот самый день аварии, который уже столько лет не давал мне покоя. Но лишь только девушка дернула головой и подняла глаза на своего мучителя, эти эмоции тут же пропали, сменившись маской холодного безразличия и презрения.
Все еще пребывая в шоке, я на цыпочках вернулась в прихожую. Тихонько отперла замок и специально громко хлопнула дверью о косяк, словно только что пришла. А после этого с шумом начала копаться в своей сумке, чтобы меня гарантированно услышали.
Я машинально совершала эти действия, а сердце мое едва не выпрыгнуло из груди от страха и разочарования. Я произвела на свет чудовище.
Люся
Однажды нас вызвали в интернат, где содержалась мать мужа. Мы приехали, и выяснилось, что она умерла. Мне казалось, это известие супруг должен перенести вполне спокойно, раньше у меня не создавалось впечатление, будто он сильно привязан к этой душевнобольной женщине. Однако что-то в нем сломалось, а вскоре после этого муж стал странно себя вести. Причем это замечала не только я, но и Марина.
Как-то раз она сказала, то отец говорит ей странные вещи. Рассказывает о каких-то заговорах и людях, которые следят за ним. Я поначалу подумала, что кто-то из них шутит: то ли дочь надо мной, то ли муж над дочерью. Кроме того, подобные вещи были слишком сложными для моего понимания, и я просто отмахнулась. Вскоре я сама услышала подобные речи от мужа и списала их на помутнение его разума после смерти матери. К тому же сам он уже был почти пенсионного возраста, может быть, начал немного заговариваться.
Я не думала, что это может быть серьезно, но вскоре поведение супруга стало еще более странным: муж стал уходить по вечерам на таинственные прогулки. Признаться, я даже подумала, что он тайком ходит к другой женщине и раз проследила за ним. Муж бродил по парку неподалеку от дома и постоянно нервно озирался. Пару раз он подходил к прохожим и что-то им говорил. Те слушали, а потом недовольно отмахивались и отходили от него. Так супруг бродил примерно час, потом повернул в сторону дома. Я тоже отправилась обратно, но зашла в магазин и купила кое-что из продуктов – чтобы сделать вид, что выходила из квартиры именно поэтому.
Через некоторое время муж и меня попытался убедить в том, что за ним следят. Я лишь поморщилась и сказала:
– Ради всего святого, кому ты нужен.
– Ты не понимаешь, – бубнил супруг. – Они следят, они не дают мне прохода. Они добьются своего.
– Какая чушь, – я досадливо приподнимала брови, потому что муж мешал мне смотреть телевизор. Лучше бы тоже посидел спокойно и попил чаю, чем нести всякий бред. А он продолжал настойчиво что-то бормотать себе под нос. Впрочем, я быстро переключилась: на экране в сериале разворачивалась настоящая драма, и мне хотелось не пропустить ни секунды. Моя жизнь была кошмарно скучной и размеренной, а потому я всегда рада была поглядеть на красивую картинку, рассказывающую о богатых, роскошных людях, в чьих судьбах постоянно что-то кардинально менялось, а в отношениях кипели страсти. Я же могла с точностью до ста процентов сказать, что произойдет со мной завтра.
А потом вдруг произошло это. Никто до сих пор не знает, что именно случилось, но однажды после прогулки муж пропал. Я забеспокоилась и начала его искать. Потом обратилась в правоохранительные органы. Тело супруга нашли в пруду в его излюбленном парке. Сам ли он свел счеты с жизнью, или стал жертвой лихих людей – осталось загадкой.
И лишь Марина, в силу возраста сильно впечатленная россказнями отца о слежке и угрозах, была уверена: ее папу убили. И никакие аргументы, что у человека, видимо, стало плохо с головой, не могли ее убедить в обратном. Она тут же поверила в исключительность отца – ну что ж, пусть. До этого у нее не было повода думать, что кто-то из ее родителей хоть чем-то выделялся среди остальных. А в смерти отца для нее появился сакральный смысл.
Сережка
Я с нетерпением ждал семнадцатого дня рождения Наденьки. Вскоре после него она должна была окончить школу, и это был особый год и особый возраст. Мне хотелось подарить ей что-то необычное, вложить в подарок всю душу. Я знал, что она меня не жалует совсем и не называет иначе как алкашом и сбродом. Но я также знал, что я такое отношение заслужил целиком и полностью.
Я начал копить на подарок едва ли не с ее шестнадцатилетия. Чтобы хватило на задуманное, я даже продал кое-что из бабушкиного наследства: у нее были серебряные наборы посуды, которые пришлись по душе одному коллекционеру. Я ими все равно не пользовался, Наденьке они тоже не нравились, а потому я решил, что вправе их продать, чтобы купить дочери что-то, что будет ценно для нее, чего она очень хочет.
Я выбрал тоненькую золотую цепочку с красивым кулоном в виде бабочки. В середине украшения был закреплен голубой топаз. Мне казалось, что вещица должна дочери понравиться: обычно
