дэ-уровня к информационной мировой сети. В течение трех дней вы обязаны устроиться на работу. В течение суток вы обязаны получить регистрацию по адресу проживания. Вам есть, где жить?
— Нету.
— Вот адрес, — она черкнула карандашом на клочке номер дома, — Там сможете снять жилье. Если нет денег, первую неделю сможете жить бесплатно.
— Спасибо. А карту?
— Карту? — переспросила инспекторша.
— Ну да. Я так понял, мне нужна карта с районами. В какие имею право заходить, в какие — нет.
— А, карта районов. Она есть в информационной сети. Раньше внутренним интерфейсом доводилось пользоваться?
— Доводилось.
— Ну вот. Должна появиться новая вкладка.
Перевожу внимание в свой внутренний интерфейс. Действительно. Появилась новая вкладка. Прямо под иконкой зеленомордого гоблина.
— Спасибо. А с работой не подскажете, куда обратиться?
— Проще всего устроиться на фабрику разнорабочим. Но платят там мало.
— М-м… а другие варианты есть?
— Можете устроиться к частнику в магазин продавцом, но частник будет платить еще меньше, — инспекторша критически окинула взглядом мой доспех, замаскированный под полевую армейскую форму, — Можете пойти в патрульные… только сразу скажу. Первые полгода будут ночные смены. Район у нас криминальный. Ночные патрули — дело опасное. Предупреждаю заранее.
— Я согласен.
— Смотрите, — предупредила инспекторша, — Если раньше, чем через неделю напишите заявление на увольнение, никакого жалованья не получите. Если выданную полицейскую форму уделаете, будете выплачивать ее полную стоимость.
— Уж неделю как-нибудь продержусь, — решил я пошутить и тут же пожалел об этом. Задолбанной инспекторше такие шутники явно колом стоят.
— Тут написано, служили в отдельной группе, — хмуро уточняет инспекторша, — Что еще за группа?
— Просто полного взвода не набралось, — отвираюсь, как учил инспектор Варан, — А нас пятнадцать человек было. Для отделения много, для взвода мало. Чтоб на довольствие нас поставить, обозначили как отдельную группу.
— Ладно. Пусть так, — согласилась инспекторша, — В армии какой только ерунды не придумают… зачисляю вас в патрульные… форму получите у коптенармуса, он вон там сидит, за решеткой… оружие есть у вас?
— Есть клинок и арбалет.
— Сойдет на первое время. Для патруля этого вполне достаточно. На дежурство когда готовы заступить?
— Могу хоть сегодня. Не люблю тянуть с работой.
— Хорошо сказано, — впервые за весь разговор инспекторша улыбнулась. Будем знакомы, Кротовский. Меня зовут инспектор Джура.
— Рад знакомству, инспектор. Разрешите идти?
— Идите, Кротовский. К восьми вечера быть здесь и в форме.
Получил у коптенармуса форму, а заодно и ключ-код от личного шкафчика. Пошел в раздевалку, отсканировал форму, сменив маскировку доспеха. И убрал форму в шкафчик. Пусть здесь лежит. Целее будет. Не хватало еще ее порвать, чтоб у меня из жалованья вычли ее стоимость.
Выйдя из здания полицейского управления отправился заселяться… уже как-бы в форме патрульного.
— Первую неделю можете жить без оплаты, — напомнила мне консьержка серой девятиэтажки.
— Я заплачу сразу.
— Есть комнаты с санузлом по пол кворка в неделю.
Учитывая, что мой оклад патрульного должен составить два с половиной кворка в неделю, цена приемлемая.
— Давайте с санузлом. Заплачу за четыре недели сразу. Мне в армии выходное пособие выдали.
Поднявшись в лифте на седьмой этаж, консьержка провела меня по длинному грязному коридору, в котором половина ламп не светила вообще, а другая половина светила плохо. Завела в комнату и даже сама застелила постельное белье. Оставшись один, выпустил Ныра и Гамлета.
— Ну как вам?
Ныр принюхался и выдал вердикт:
— Грязная нора.
— Здесь даже нет полки для головных уборов, — высказал претензию Гамлет, устраиваясь на спинке кровати.
— Зато отдельное жилье, — говорю бодро, — Эта комната даже побольше той, что была у нас в казарме. Лично я голоден, как волк. И собираюсь сходить в кафешку.
— Много ты знаешь о волчьем голоде, — Ныр улегся на пол.
— Совсем не знаю, — отвечаю миролюбиво, — Могу купить что-нибудь для вас.
— Мне семечек возьми.
— А мне пирог с вишневым вареньем.
— Да вы гурманы… ладно, возьму что-нибудь…
К восьми вечера успел вернуться к полицейскому управлению. Во дворе разводящий пристроил меня в один из нарядов третьим номером. Двое коллег оказались обрюзгшими и оплывшими мужичками. Один постарше с усами, второй помладше без усов. На лицах обоих сослуживцев отпечаталась скука. Часть нарядов рассаживалась по машинам. Наша троица выдвинулась пешком.
— А нам тачка не положена? — спрашиваю.
Сослуживцы меня ответом не удостоили. Угрюмо двинулись по улице. Минут через пятнадцать неспешной ходьбы усатый вдруг решил дать пояснение:
— Ты это, молодой… за нами держись… у нас участок неспокойный. По ночам такое творится… во-от, а самое главное — это что?
— Не терять бдительность, — делаю предположение.
— Ответ хороший, но неверный, — поправляет безусый, — Самое главное — не суетиться.
— Ага. Подольше проживешь, — поддерживает усатый, — Сейчас еще ничего. А как стемнеет…
Рекомендации более опытных товарищей оставляю без комментариев. Может, они и правы. А я тут человек новый. Осмотрюсь для начала.
Глава 11
У моих напарников слова с делом не расходятся. Они оказались прямо чемпионами по несуетливости. Настолько они неспешные, что меня, привыкшего постоянно гнать в условиях вечной нехватки времени, первые два часа ломало как наркомана. Приходилось себя одергивать, подтормаживать и удерживать от желания поддать им пендельного ускорения.
Первую остановку они сделали, когда здание полиции скрылось за углом девятиэтажки. Доблестным патрульным захотелось пончиков. Когда они сожрали по пончику, то далеко опять не ушли… им захотелось кофейку. Напившись кофею, продвинулись еще метров на двести, тормознули у киоска с лотерейными билетами, где подробно обсудили с каким-то хмырем ставки на ближайший спортивный матч.
После этого прошли всего один квартал, напарникам понадобилось отлить. Видимо, выпитый кофе за это время успел стечь вниз. Я терпеливо ждал, когда они посетят общественную уборную. На выходе из уборной они завели разговор со знакомым таксистом, коротавшим на парковке время в ожидании клиента.
— Ты не булькай, молодой, — наставительно сказал усатый, когда мы снова двинулись в путь, — Это и есть наша работа. Быть на улице. Ну а мы на улице…
Пришлось вынужденно согласиться… идти и не булькать.
Когда стемнело и зажглись редкие фонари, мы-таки стали свидетелями, если не преступления, то правонарушения. Из машины, резко тормознувшей у обочины, выскочили трое крепких парней и начали метелить какого-то прохожего.
Напарники сделали вид, будто ничего не заметили. Один опустился на коленку и начал перешнуровывать якобы развязавшийся ботинок. Второй следил за процессом перешнуровки с таким сосредоточенным видом, будто ничего итереснее в жизни не видел. Коп распрямился, только когда хулиганы прыгнули обратно в машину и уехали.
— У-у, — сказал владелец строптивых шнурков на хрустальном глазу, — Вижу пострадавшего в драке. Надо помочь бедолаге.
Лично я не стал бы называть дракой избиение. Но поправлять старшего товарища тоже не стал. В чужой монастырь со своей терминологией не лезут. Мы подняли избитого человека и довели до травмпункта. В приемной копы записали на себя «обнаружение и оказание первой помощи прохожему по улице такой-то возле дома такого-то… к сожалению на место происшествия прибыли слишком поздно… свидетелей происшествия так же не обнаружено…» — красавцы, чего там…
Ближе к полуночи допатрулировали до жилой окраины. Дальше начинается промзона: склады, ангары, подъездные пути, вдалеке маячат фабричные трубы. Напарники в задумчивости остановились, засунув руки в карманы.
— Нам туда не надо идти? — спрашиваю.
— В нашу ответственность входит территория вон до той ржавой будки, — нехотя пояснил усатый, — Но мы ведь имеем визуальный контроль будки?
— Имеем, — в тон ему ответил безусый, — Будку видим. Значит, будка под контролем.
— Ну вот, какой смысл идти к будке, если мы и отсюда ее прекрасно держим на визуальном контроле.
— А. Понимаю. Будка под контролем, — старательно прячу кривую ухмылку, — И что. Идем братно?
— Пять минут стоим. Потом идем обратно.
На исходе положенных пяти минут, когда копы уже развернулись, чтоб возобновить патрулирование в обратном направлении, послышался скрежет выдираемых петель.
— Ветрено сегодня, — не моргнув глазом, сказал усатый, — Конструкции скрипят под порывами.
— Очень ветрено, — подтвердил безусый, поглядев на строго вертикальный столб дыма, валящего из фабричной трубы.
Кто-то продолжал
