«Видите, сударь? — обратил мое внимание на позы поединщиков Фу. — Вот сие мы с вами вечером и обсуждали».
«Вижу», — кивнул я.
Вопреки Надиным советам — во-первых, не распыляться на изучение новых техник, а во-вторых, как следует выспаться — по настоянию фамильяра почти полночи я все же потратил на изучение одного дополнительного навыка. «Паук» называл его «Кривое зрение». Это была техника, позволявшая заглянуть за спину своему противнику — и узнать, какую фигуру тот складывает там из пальцев спрятанной руки. Конечно, на увиденное нужно будет еще успеть среагировать, но в бою против не самого расторопного соперника это могло оказать неоценимую помощь.
— Милостивые государи, прошу приступить! — подал команду Алексеев.
Кутайсов не шелохнулся, а фон Врангель безо всякой видимой причины тут же покачнулся и отступил на полшага. Немедленно поспешил вернуться на прежнюю позицию — но почти сразу снова попятился. Молодой граф по-прежнему не двигался.
«Кутайсов попросту лупит молодому барону в щит, — пояснил происходящее Фу. — Даже не трудясь варьировать технику атаки — сплошь прямые удары. Но сильные и без пауз. Простейшая тактика: заставить противника растратить всю ману на защиту. И если фон Врангель не попробует хоть как-то контратаковать…»
Парнишка, по ходу, попробовал. Кутайсова вдруг повело в сторону, и он припал на правое колено. Затем в воздухе над головой молодого графа появилась черная воронка вихря — будто перевернутый смерч — зримо начавшая затягивать в себя пропустившего удар поединщика.
Но Кутайсов уже пришел в себя. Небрежно смахнул смерч в сторону — упав к его ногам, тот, дергаясь, поплыл вдоль аллеи, с каждым мигом бледнея, и в трех шагах от молодого графа окончательно растаяв. Фон Врангеля же, должно быть, растратившего на свой отчаянный выпад все, что у него было в загашнике, к этому моменту с аллеи попросту смело, отшвырнув к ногам отпрянувших зрителей.
Упав на спину, молодой барон так и остался лежать на утоптанной земле.
На лице Кутайсова появилась самодовольная улыбка.
— В сем поединке победу одержал молодой граф Андрей Кутайсов! — громогласно объявил с трибуны Алексеев. — Количество баллов, полученных им по результатам испытания, будет объявлено позднее. Потерпевший поражение молодой барон Михаил фон Врангель нас покидает!
Откуда-то из-за дубов выпорхнул зеленый рулон не то брезента, не то какой-то еще плотной ткани. Развернувшись, он оказался чем-то наподобие мягких носилок. Выдвинувшиеся из рядов публики двое кадетов погрузили на них проигравшего бой паренька — кажется, так пока и не вернувшегося в сознание — и брезентовое ложе ковром-самолетом унесло фон Врангеля в сторону главного здания, за трибуну с заместителем начальника корпуса.
«Он там жив вообще?» — сочувственно спросил я у фамильра.
«Разумеется, жив — с сим здесь строго. Алексеев же объяснял. Угрожай поединщику что-то серьезное — комиссия бы сразу вмешалась!»
«И как бы они успели? Если бы Врангель, например, о дуб башкой приложился? Пару шагов всего не долетел!»
«Поверьте, сударь: здесь у них все под контролем».
«Ну, хорошо, если так… Как-то быстро, кстати, бой закончился», — заметил я.
«Магические дуэли вообще скоротечны, сударь».
Тем временем под приветственные крики болельщиков Кутайсов присоединился к зрителям.
— Вторая пара на сегодня! — провозгласил майор, дождавшись, когда аллея освободится. — Молодая графиня Варвара Салтыкова… против молодого князя Владимира Огинского-Зотова!
Если в прошлый раз я дернулся, когда меня и не звали, то сейчас почему-то вовсе не ждал вызова и сдвинулся с места не сразу, пришлось фамильяру меня понукнуть:
«Ну, что же вы, сударь? Вперед, ваш выход!»
Только после этого, сбросив оцепенение, я двинулся вперед. Проходя мимо Нади, в запарке на нее даже не посмотрел, а когда вспомнил о девушке и оглянулся, Морозовой на прежнем месте уже не было — за спинами других зрителей она пробиралась ближе к месту моей будущей схватки.
Углядев лишь как мелькнул в толпе белобрысый хвост, в который Надя убрала сегодня свои великолепные кудри, я снова посмотрел вперед — и внезапно обнаружил напротив себя не одну, а сразу двух соперниц. Первой, понятно, была Салтыкова, одетая сегодня в ярко-розовое платье с длинной пышной юбкой — наряд, как-то совсем не ассоциировавшийся у меня с дуэльным поединком. Но рядом с молодой графиней стояла еще одна девушка, невысокая и черноволосая, словно для контраста с соседкой облаченная в какую-то нелепую серую хламиду.
«„Бурдюк“», — подсказал мне Фу.
Только после этого я заметил выглядывавшие из-под спадавшей на лоб густой черной челки незнакомки иероглифы холопского клейма.
По спине у меня пробежал неприятный холодок, руки предательски дрогнули. Сама того не подозревая, Салтыкова нанесла мне болезненный удар еще до поединка.
Впрочем, оружие молодая графиня обнажила обоюдоострое. Я вдруг понял, что теперь всяко обязан ее победить — во что бы то ни стало. И дело было уже не в проходном балле — просто некоторые вещи должны наказываться!
«Кстати, а это вообще честно?» — бросил я, взяв себя в руки.
«Правилами сие дозволено. Но, если Салтыкова победит при помощи „бурдюка“, оценку ей немного снизят».
«Не победит!» — буркнул я, занимая позицию для схватки: левым плечом к противнице, правая — основная рабочая — рука за спиной. Другая впереди — среди прочего, ее пальцам предстояло призывать Кривое зрение.
Молодая графиня приняла похожую позу — разве что повернулась ко мне правым боком. К «бурдюку» она пока не прикасалась.
«Хочет начать своей маной, — отметил Фу. — У ней уровень Окольничьего, к слову. Шестой».
«Куда ей против нас, бояр…» — пробормотал я, силясь спрятать за бравадой все же нет-нет да и прорывавшуюся неуверенность.
«Зато по силе она — Стольник. Четвертый уровень против вашего второго, сударь, — не преминул „утешить“ меня фамильяр. — И знает про Зеркало!»
А то я сам не понял, что знает! Конечно же, Воронцова ее предупредила…
— Милостивая государыня, милостивый государь, прошу приступить! — скомандовал в этот момент Алексеев.
Правой рукой я тут же поставил щит — даже не посмотрев, что собирается предпринять моя противница. И правильно сделал — не успели пальцы левой моей руки сложиться в нужную для Кривого зрения фигуру, как я почувствовал удар. Несильный, но не окажись у меня защиты — лететь бы мне наземь, подобно молодому барону фон Врангелю.
Салтыкова тут же повторила атаку — вроде бы уже чуть мощнее, но если и так, то ненамного. Почти сразу ударила в третий раз — снова явно не в полную силу. Надя и Тоётоми на тренировках меня лупили куда безжалостнее!
