– Не рыбный сегодня день, – сказала Галина Васильевна.
– Только достала остывать, пошли попьем чайку пока нет никого.
Я оставила дверь в подсобку открытой, чтобы в случае не прозевать посетителей. Взяв еще горячий пирожок, я хотела откусить кусочек, но взгляд зацепился за экран маленького телевизора.
– Галина Васильевна, включите звук.
– В ночь с первого на второе января, в одном из местных баров завязалась крупная потасовка. В результате пострадали шестнадцать человек. Трое находятся в тяжелом состоянии. По версии полиции участники не поделили столики в вип-зоне, но местные источники предполагают криминальные разборки…, – вещала диктор, а я смотрела на кадры, снятые у «Конкистадора».
Именно его упоминала Вероника. Первое желание было позвонить Анатолию, узнать все ли в порядке с Вадимом, но воспоминания о его жесте на улице и история Оли были слишком свежи. Он умен, расчетлив и жесток. Вне сомнений сможет и сам о себе позаботиться. А я со своим глупым участием, только попаду в какую-нибудь историю.
Переживала я о состоянии Вадима не долго. После ухода Гаины Васильевны в кофейню зашел молодой человек с охапкой темно-красных роз.
– Могу увидеть Марию? – уточнил он.
– Простите, я всего лишь курьер.
Я расписалась в получении и со странным чувством внутри, рассматривала бархатные лепестки этих прекрасных цветов. Обычно у них срезают шипы, но не в этом букете. Число бутонов было не четное, что меня уже несказанно обрадовало. Интересно на что намекал Вадим? Ни карточки, ни имени он не оставил. Учитывая количество знакомых мужчин – я логически догадалась, что букет от него.
Задумавшись, куда же поставить букет – в вазу или в мусорное ведро, я случайно укололась о шипы. Красная капелька крови тут же выступила на кончике пальца, оттеняя цвет лепестков. Женская интуиция мне подсказывала – ничего хорошего этот «романтический» жест точно не сулил.
Глава 8.На следующий день история с цветами повторилась. В то же время вошел курьер и оставил охапку цветов. Красные розы, с шипами. Предыдущий букет я разделила и расставила в маленьких вазочках по столикам. В конце концов цветы ни в чем не виноваты. Галина Васильевна на этот раз была еще в кофейне и с любопытством выглядывала из подсобки.
– Машенька, у тебя кто-то появился? – задала она вопрос в лоб.
– Нет, с чего вы взяли? – смутилась я.
– Перед новым годом ты начала забирать домой еду. Потом от приглашения отказалась, а теперь вот – букет.
– Глупости, – отмахнулась я, с тройным усердием протирая стойку, лишь бы спрятать лицо о проницательного взгляда.
– Ну и правильно! Пусть сначала добивается.
– Галина Васильевна! – воскликнула я.
Она только рассмеялась, но улыбка быстро слетела с ее лица стоило войти посетителю. Словно хозяин жизни, он прошелся к стойке оставив в воздухе терпкий аромат мужского парфюма. Я уже успела отвыкнуть от такого Вадима. У меня дома он выглядел совсем иначе и казался настоящим человеком, а не куском айсберга. Но так даже лучше, будет проще держать дистанцию.
– Добрый вечер, – без тени эмоций на лице сказал он, – американо с собой.
Галина Васильевна, фыркнув, ушла на кухню. Я принялась варить кофе.
– Как ты смотришь на то, чтобы выбраться сегодня вместе в город? – непринужденно спросил Вадим.
От неожиданности я уронила ковшик для молока, стоявший на краю стойки.
– Зачем? – удивилась я.
– Хотел отблагодарить за помощь. Угостить ужином – это меньшее, что я могу сделать.
– Хватит и тех роз, что ты подарил.
– Не понимаю о чем ты, – улыбнулся Вадим.
– Я сегодня не могу, – сказала я, ставя на стойку бумажный стаканчик с кофе.
Его пальцы на секунду коснулись моих и сердце бешено заколотилось.
– Тогда завтра.
– Прием товара, – попыталась отделаться от него второй раз.
– После завтра?
– Нужно отвести Бегемота к ветеринару…
– Отлично, я помогу. Во сколько за тобой заехать? – бодро спросил он, делая вид, что не понимает намеков.
– Хорошо, давай сегодня, – сдалась я.
Не скрывая победной ухмылки, Вадим ушел. Прислонив ко лбу прохладный стакан, я никак не могла понять – чего он добавился?
Спровадив домой Галину Васильевну, я попыталась привести себя в порядок. Поправила макияж, состоящий из накрашенных ресниц и прозрачного блеска. Оценила положение дел и было оно таково – не мытые второй день волосы забраны в хвост, все те же джинсы с ботинками и черная водолазка. Как всегда в тренде. На фоне Вадима буду смотреться «шикарно».
К закрытию к кофейне подъехал черный внедорожник, я быстро накинула свой видавший виды пуховик и засеменила к машине.
– Как прошел день? – спросил он, когда я плюхнулась на сиденье рядом.
Из нас двоих неловко себя чувствовала только я. Все как обычно.
– Спокойно. Вчера видела новости, надеюсь ничего серьезного?
– Не люблю обсуждать работу во время отдыха, но спасибо за беспокойство.
– Просто вежливое участие, – объяснила я.
В машине повисло молчание. Встретились два одиночества, умеющие поддержать беседу.
– А куда мы едем?
– В один неплохой ресторанчик. Местечко проверенное, не волнуйся.
Обычно после фразы «не волнуйся» все происходит как раз наоборот. Подавив желание сбежать при первом удобном случае, я уговаривала себя, что с Вадимом мне ничего не угрожает и на самом деле он глубоко в душе добрый и заботливый человек. Глухой удар послышался из под колес.
– Ой собачка, – сказал он, но увидев мой взгляд сжалился, – да шучу я, просто яма.
Мы остановились напротив ресторана. Вадим помог мне выйти и взяв за руку повел внутрь.
– Тут скользко, – пояснил он свой жест, когда я попыталась вывернуть ладонь обратно.
Внутри нас встретила администратор, расплывшись в лучезарной улыбке Вадиму.
– Но к нам нельзя в джинсах, – замялась она, мазнув взглядом по моему гардеробу.
Вадим кинул ей пренебрежительный взгляд и дресс код потерял какое либо значение. Нас проводили к столику, под недоуменные взгляды посетителей. Но мы недолго мозолили им глаза, так как столик оказался в отдельной комнате. Вадим был сама галантность, при входе помог раздеться, теперь стульчик пододвинул. Он и до этого конечно так делал, но в новой обстановке я взглянула на него совсем иначе. В гостях у Александра Михайловича, допустим, он был в образе, но у меня дома и теперь в ресторане, где не нужно было играть на публику, он был все так же учтив и заботлив. Хотя заботлив не совсем то слово.
