Книга Ангел-наблюдатель - Ирина Буря

И на майские, на Светин день рождения, она решила окончательно утвердить свою власть над ним. Она вдруг снова превратилась в сплошную благожелательность и приветливость, рассыпая направо и налево милейшие улыбки и оживленно посверкивая своими удавьими глазами. Когда же она повелительно повела рукой в сторону двора, и Игорь последовал туда за ней, не сводя с нее завороженного взгляда, я в отчаянии оглянулся по сторонам — в поисках наилучшего объекта приложения рвущего меня на части бешенства. На глаза мне попался недовольно хмурящийся Тоша. Отлично! Я резко кивнул ему в сторону выхода с веранды.

— Что ей опять от него нужно? — с трудом выдавил я из себя, круто разворачиваясь к нему лицом в каких-то двух-трех шагах от ступенек — отойти дальше я оказался не в состоянии.

— Честное слово, не знаю, — отчаянно замотал он головой, натянув на физиономию озадаченную мину.

— Значит, так, — глубоко вдохнув, продолжил я. — Либо ты ей скажешь, чтобы она больше к нему не приставала, либо…

— Да ты пойми! — затараторил он, нервно подергивая плечами. — Мы с Максом наизнанку вывернулись, чтобы сбить ее с настоящего следа. Может, ей эти поиски уже надоели… И она решила к нормальной жизни вернуться… Так пусть ребята ее окончательно отвлекут! У Игоря же это всегда лучше всех получалось…

— Ах, вот оно что! — медленно проговорил я, из предосторожности отступая от него на шаг. — Опять, значит, мы вам понадобились? В том, что у нас лучше получается? И исключительно тогда, когда у вас самих ничего не вышло?

— Что это у нас не вышло, хотел бы я знать? — хватило у него наглости завитушки свои дыбом поднять. — Ты вообще хоть знаешь, о чем говоришь? Ты хоть раз поинтересовался, что у нас происходит? Тебе главное было Игоря от этого изолировать?

— Нет. — Ярость во мне сменилась презрительным сочувствием к его ослеплению. — Мне главное было, что он начал потихоньку прозревать, успокаиваться, свою собственную жизнь строить. Если он после сегодняшнего опять сорвется… Больше ты меня не остановишь — я ей втолкую, чтобы на пушечный выстрел к нему не приближалась.

— Тебе бы кто втолковал да глаза раскрыл, — буркнул он мне вслед, когда я, обойдя его, направился назад на веранду.

Я до сих пор не знаю, что послужило причиной последующих событий. Возможно, дети заметили нашу с Тошей перепалку, о чем в тот момент мне даже в голову не пришло подумать. Или Тоша решил, как всегда, впереди меня выпрыгнуть и донес-таки до Дарины недопустимость протаскивания людей за шиворот по эмоциональным американским горкам. Или сама Дарина, удостоверившись в неизменной подвластности Игоря ее чарам, тут же вновь потеряла к нему всякий интерес. Я лично склоняюсь к последнему.

Но, как бы там ни было, в первый же после майских рабочий день Игорь сел после школы в машину, отрешенно глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами и даже забыв включить свою канонаду в плейере. И в мыслях его я отчетливо увидел, как Дарина не просто, как раньше, избегает его на переменах, но даже на уроках сидит в другом конце класса. Как ни странно, никакого особого облегчения я не испытал — наоборот, на память почему-то пришло замечание Татьяны о «переломном моменте». Представив себе повторную ломку Игоря, я понял, что нужно срочно предупредить ее, набраться терпения и стойкости и начинать считать оставшиеся до летних каникул дни. Три месяца без ежедневного искушения не могут не излечить его окончательно.

Но через два дня, подъехав вечером к центру детского развития, я увидел там одну Аленку. Которая растерянно сказала мне, что Игорь уехал домой сам. Деваться мне было некуда — доставив ее к офису с рекордной скоростью, я забрал оттуда Татьяну и всю дорогу домой успокаивал ее, напоминая ей об уже многолетнем общении Игоря с городским транспортом и составляя в уме список вопросов к нему. На которые он мне ответит, если не захочет, чтобы наушники ему намертво в уши впечатались.

Он пришел домой, когда нетронутый ужин уже остыл.

— Где ты был? — Я оказался в прихожей, как только раздался звук ключа в замке. Татьяна, к моему несказанному удивлению, замерла где-то чуть позади моего плеча, не произнося ни слова и лишь пристально глядя на Игоря широко раскрытыми глазами.

— Гулял, — ответил он, глядя куда-то сквозь меня.

— Где ты был? — повторил я погромче, чтобы до него дошел смысл моего вопроса.

— Я сказал — гулял! — словно очнувшись, рявкнул вдруг он.

— Ты мне орать еще будешь? — невольно повысил голос и я.

— А что, только тебе можно? — побагровев, зашелся в сиплом крике он. — Только вам все можно? Вы — самые умные, да? Вы лучше всех знаете, кому что нужно? Всем нужно — можно только вам! Вы за всех все решите — кому как жить, куда ходить, с кем дружить? И все должны только так и делать, да? Может, нужно у вас спросить, как дышать? Вы — боги, да?

Я услышал, как Татьяна тихонько охнула у меня за плечом, и нервно окинул мысленным взором прихожую — слава Богу, наблюдатель, похоже, с предыдущим доносом у нас наверху замешкался.

— А тебе не приходит в голову, что мы просто волновались? — решил я как можно быстрее направить мысли Игоря подальше от опасных вопросов. — Что нам совершенно не безразлично, что с тобой может случиться?

Игорь вдруг весь сжался, окинув нас отчужденно холодным взглядом.

— Я не хочу с вами разговаривать, — отчетливо произнес он, повернулся и медленно пошел к себе в комнату.

Оставшиеся до лета и лихорадочно отсчитываемые мной дни мы провели в обстановке холодной войны, к которой добавилась гонка вооружений. Игорь категорически отказался возвращаться из школы домой со мной в машине — о чем он, правда, неизменно предупреждал меня каждое утро. Я хотел было позвонить Тоше, чтобы он сам, как хочет, Аленку забирал, но дурацкая сознательность не позволила. В конце концов, ребенок-то ни в чем не виноват, а мне все равно нужно было за Татьяной ехать. И потом, до лета оставались воистину считанные дни.

Как только закончились занятия, я наконец-то вздохнул с облегчением. Которое только углубилось во второй половине июня, когда Олег сдал сессию и я понял, что Игорь большую часть времени проводит с ним. Вот это было как раз то, что ему нужно — настоящая, искренняя мужская дружба! Тем более что в последнее время я заметил явную прохладцу в отношении Олега к Дарине. Вот кто откроет ему, наконец, глаза на истинный облик так