Было пять имен, которые я не хотел слышать из уст полковника Манга: Тук, Кам, Анх, Уен и Тран Ван Вин. Три из них он уже произнес. Тран Ван Вин был верным "товарищем" и охотно помогал властям, но это не сильно прояснило ситуацию Мангу. Меня больше тревожили Анх и Уен, которые совершили ошибку и подставились ради американцев. Как двадцать миллионов других южновьетнамцев во время войны. Поистине люди ничему не учатся. Но эти два имени пока не всплыли. Хотя я уже понял технику допроса полковника Манга: он все время ходил вокруг да около, а самое ценное приберегал напоследок.
Его выводило из себя мое молчание, и он снова спросил:
– Так вы объясните мне цель своего визита к Тран Ван Вину?
– Не сомневаюсь, что Тран Ван Вин рассказал вам о цели моего визита.
– Он говорил со мной по телефону. Лично я с ним пока еще не виделся. – Полковник Манг посмотрел на часы. – Скоро его доставят сюда на самолете. Тогда мы продолжим беседу. А пока расскажите вы.
– Хорошо, – согласился я. И, как можно ближе придерживаясь правды, рассказал то, что уже говорил Тран Ван Вину: про письмо, про американских ветеранов войны во Вьетнаме, про родных Хайнса, про убийство лейтенанта неизвестным капитаном – какой смысл упоминать вице-президента США? – и про то, что, отправляясь во Вьетнам, я пообещал родственникам Хайнса попытаться разобраться в этом деле.
Закончив свой рассказ, я увидел, что Манг глубоко задумался. Он уже слышал эту версию от Тран Ван Вина, но считал ее уловкой. Она не подходила под то, что он подозревал или знал. Такое развитие событий вызывало больше вопросов, чем давало ответов, и он расстроился. Дальше он захочет взглянуть на военные сувениры, которые хранились в рюкзаке Сьюзан. Да, мы засели здесь надолго. Если не навсегда.
Манг посмотрел на Сьюзан и спросил:
– Вы согласны со всем, что он рассказал?
– Меня возили в качестве дорожной шлюшонки.
Манг попросил объяснить, что такое "шлюшонка", и она ответила по-вьетнамски. Вьетнамец кивнул:
– Я наслышан, что у вас были такие же отношения с мистером Стенли. И это вызвало у меня подозрение.
– Я спала с половиной западных мужчин в Сайгоне, полковник, – брякнула она. – Не придавайте никакого значения моей связи с Биллом Стенли.
Как говорят в моей профессии, лучшая маскировка – это обнажение. Манг искренне порадовался, что подтвердилось его мнение об этой женщине. Она сама нарекла себя шлюхой, хотя от этого померкла значимость ее связи с резидентом ЦРУ.
Теперь он прикидывал, насколько я к ней привязан и нельзя ли подобраться ко мне через нее. Он не знал, что в прошлом я был верен шлюхам. Я бросил на Сьюзан раздраженный взгляд и отвернулся.
Как и требовалось, он заметил мой жест.
– Вот видите, мисс Уэбер, вы не лучше любой проститутки на улице Сайгона.
– Я и не претендую.
– Не кривите душой. – Поставив Сьюзан на место, Манг вновь обратил внимание на меня. – Тран Ван Вин рассказал, что вы поссорились в его доме. Сначала ушла мисс Уэбер. А вы спустя несколько минут. Это так?
– Так.
– Почему?
– Мы вообще много спорили во время поездки, а там поспорили, каким образом добираться до Ханоя.
– Но потом согласились сесть на поезд в Лаокае?
– Очевидно, так, раз вместе приехали на вокзал Лонгбьен.
– Я знал, где вы были. Знал, что едете в Ханой. И поскольку вас не было в списке авиапассажиров, мне пришлось установить дежурство на вокзале, на автобусной станции, в "Метрополе" и у посольства на случай, если бы вы приехали на машине или на мотоцикле.
– А как вам стало известно, что мы в туристском автобусе?
– Полицейский, который входил в салон, заметил, что ваш гид нервничал. Но он не хотел поднимать шум в присутствии ваших соотечественников. И мы решили подождать. Вы еще получите возможность встретиться с вашим гидом в этом здании. Я же вам говорил, что мы увидимся в Ханое, – улыбнулся он.
– А если бы мы отправились не в Ханой, а в Хошимин?
Манг с удовольствием отвечал на вопросы, если мог показать, как успешно справляется со своей работой.
– Если бы вы не сидели здесь, то сидели бы в таком же министерстве в Хошимине. Мало что способно ускользнуть от нашего внимания, мистер Бреннер.
Надо было бы промолчать, но я снова полез со своими замечаниями:
– Откуда вам знать, что ускользает от вашего внимания?
Вьетнамец опять улыбнулся.
– Но уж, во всяком случае, не вы с мисс Уэбер.
– Ваша иммиграционная полиция не знает устали. Нам бы такую в США.
Он еще сильнее расплылся в улыбке.
– Неподчинение распорядку поездки, незаконное использование запрещенных видов транспорта, нарушение визового режима – это серьезные дела.
– Такое впечатление, что на меня и на мисс Уэбер охотилась вся страна.
– Мы кончили играть в игры?
– Надеюсь. Так вы в каком отделе: А или В?
– Отдел А, – ответил он. – Аналог вашего ЦРУ.
– В следующий раз, когда соберусь во Вьетнам, я раньше подам на визу.
Манг опять улыбнулся.
– Следующего раза не будет.
– Мы закончили?
– Нет. И больше об этом не спрашивайте.
Я хотел посмотреть на часы, но вспомнил, что у меня их нет.
И мы продолжали сидеть, только Сьюзан, Манг и его подручные курили, а я вдыхал их дым. И не было никакой возможности отворить несуществующее окно. А чтобы это место казалось еще тошнотворнее, на полу бурели старые пятна крови, а за стеной допрашивающий с явным удовольствием лупил свою жертву о стену, так что в нашей комнате раскачивалась под потолком лампочка.
Манг дал нам насладиться звуками вьетнамского сквоша, а потом повернулся к Сьюзан.
– Зачем вы направили телекс господину Тину в гостиницу "Сенчури" в Хюэ?
– Мистер Бреннер одолжил гиду свой путеводитель, – объяснила она. – Гид обещал его вернуть во вторник утром. Но этого не случилось. И поэтому я послала телекс и спросила, не появилась ли книга. Вы же его наверняка читали.
Манг пропустил последнюю фразу мимо ушей.
– А что бы вы стали делать, если бы книгу возвратили? – спросил он. – Повернули бы обратно в Хюэ?
– Конечно, нет. Попросила бы господина Тина переслать ее в Метрополь".
Полковник перевел взгляд на меня.
– А кто этот гид, которому вы одолжили путеводитель?
Я решил, что с нгуенами довольно, и ответил по-другому:
– Мне кажется, его зовут господин Хан. Он студент.
– С какой стати вы одолжили ему книгу?
