– По правде сказать, мистер Хевер, мы с вами уже встречались. – Я замялся. – Мы тогда говорили немного об инженерии будущего, но главным образом о нашем общем интересе к кинематографу. Я помню, что вы называли некоторых немцев. Пабста? Мурнау?
Он впился в меня взглядом; ужас был просто нескрываемым.
– В Кланкресте. В Атланте, мистер Хевер. На вечеринке у Эдди Кларка пару лет назад. Вы сказали мне, что сделали большое пожертвование на нужды клана.
Внезапно его массивное тело подлетело, как обезумевший воздушный шар. Прикрыв голову рукой, он с ужасом уставился на меня. Бледность быстро сменилась густым румянцем. Потом Хевер сделал очень глубокий вдох и вцепился в край стола.
– Миссис Корнелиус знает об этом?
– С чего бы?
– Так она… – не проговорил, а скорее простонал Дружище. Очевидно, он подумал о том, что любовь всей его жизни пошла на свидание только для того, чтобы помочь мне. Еще один глубокий вдох. Он начал бесцельно ходить по ковру – как будто слон в поисках слоновьего кладбища.
Я быстро заговорил, не отрывая от него взгляда:
– Мистер Хевер, сэр. Думаю, что у вас сложилось ошибочное представление…
– Вы ведь не шантажируете меня, Палленберг… О боже. – Он словно поднялся на небеса и обнаружил, что там уже поселился дьявол. Я хотел пожать ему руку и заверить, что его счастью ничто не угрожает. – Дружба миссис Корнелиус очень много для меня значит. Вы не знаете, что мне пришлось пережить… – Он снова извинялся за то, что говорит о себе.
Я был оскорблен.
– Не стану отрицать, что мое финансовое положение весьма печально, мистер Хевер. Но, – я продемонстрировал хорошее знание местного сленга, – ад замерзнет прежде, чем я попытаюсь занять денег у друга. Пожалуйста, расслабьтесь.
Я знал, насколько он возбужден. Он все еще не мог поверить в свою удачу. Он родился миллионером и не видел в жизни ничего, кроме хорошего, – и все же боялся, что у него украдут счастье, точно так же, как ребенок из трущоб Киева, который знал по собственному опыту, что нет ничего важнее счастливого случая. Хевер почти поверил, что его мечта рухнула. Я продолжал:
– Все, что я говорю в этой комнате, останется между нами и никогда не дойдет до миссис Корнелиус. Какие бы ни были у вас отношения – я не стану их разрушать.
Хевер посмотрел на меня с тем же самым выражением благодарности, которое появилось на его лице, когда я впервые пообещал ему встречу с обожаемым идолом. Но он недоумевал:
– Тогда зачем вы здесь?
Дружище только начал любовную игру и теперь не замечал всего остального мира и его обитателей.
– Думаю, вам следует знать, что Министерство юстиции заморозило мои активы на неопределенный срок. Если кого-то и шантажируют, то именно меня. Я – их главный свидетель в деле против клана, который может разоблачить почти всех тайных сторонников ордена в стране. И я не преувеличиваю.
– Вы знаете, что я ожидаю назначения на губернаторский пост в следующем году? – Хевер прищурился, как будто изучая неясное будущее.
– Да. Я просто хотел, чтобы вы не теряли уверенности. Я не сдамся, в каком бы отчаянном положении ни оказался. Но это – крушение моей карьеры.
– Вы блестящий актер, мистер Палленберг.
Я горько рассмеялся, взял свою шляпу и встал.
– Это ирония судьбы, мистер Хевер. Это все, что мне остается в настоящее время. Если вы помните нашу беседу в Кланкресте, я прежде всего ученый. Я рассказывал вам о некоторых своих идеях. Вы говорили, что они произвели на вас впечатление.
На мгновение он вспомнил о том мире, который существовал до встречи с миссис Корнелиус.
– Какой же я дурак! Конечно! Вы были тем молодцом, который предложил накрыть крышей всю Айову! Извините меня, мистер Палленберг. Я сегодня как в тумане. – Улыбка на его лице появлялась и исчезала. Он протопал по комнате и во второй раз пожал мне руку. – У вас были и другие идеи. Я помню, что посчитал вас единственным умным человеком на том унылом сборище. Как же вы стали актером? Я думал, что вы теперь большой человек в ку-клукс-клане. Даже не говорите! Мне очень стыдно. Они меня водили за нос несколько месяцев. Жаль, что я не смог вернуть свои деньги. Вы пришли предупредить меня, верно?
– Боюсь, мы с вами в одной лодке. – Я рассказал ему часть своей истории. Он слушал с серьезным и тупым сочувствием. – Вот так, – закончил я, – отличный ученый стал третьесортным актером. Что бы ни случилось, мистер Хевер, вашего имени я никогда не назову.
Жирная нижняя губа Хевера дрогнула. Он испытывал приступ сентиментальности. Дружище сказал, что я настоящий человек. Какую помощь он мог мне оказать? Какие эксперименты я проводил, когда клан меня похитил? Я рассказал ему о своем газовом автомобиле, новом методе очистки нефти и всасывающем насосе. Он выразил восторг. Я показал немного грубых набросков, которые принес с собой, и объяснил, что был вынужден сменить имя. Все патенты были выписаны на имя Пятницкого. Он изучил их, время от времени вежливо кивая и задавая вопросы. Я поздравил себя: мы достигли взаимопонимания.
Прежде чем покинуть офис Хевера, я услышал очень много громких слов о достоинствах миссис Корнелиус, о его собственных недостатках и о моей гениальности; в итоге он смог меня поддержать. Я получил проект контракта с инженерной компанией «Золотой штат» (подразделением империи Хевера) и кассовый чек на две тысячи пятьсот долларов, мой аванс от первого гонорара в десять тысяч долларов. Я потребовал зарплату двести долларов в неделю. Моя должность, главный инженер-экспериментатор, была обозначена в контракте. Когда мои изобретения начнут приносить доход, я получу пятьдесят процентов чистой прибыли. Жизнь начиналась снова. Эсме вот-вот приедет!
Ich kann ohne dich nicht leben. Я не сделал ничего дурного! Все было ради общей выгоды. Du wirst mich minieren, mein Schatz, meine Geliebte. Я не мог ничего поделать. Es ist zu spät. Ich kenne mein Schicksal. Zu spät für den Seelenfrieden! Wir kämpfen nur, um ein gewisses Gleichgewicht aufrechzuerhalten[302]. Я, подобно изобретателю эпохи Возрождения, нашел могущественного покровителя, вот и все.
Миссис Корнелиус скоро стала постоянной спутницей Хевера. На страницах, посвященных светской жизни, печатали ее фотографии и называли английской красавицей и дочерью крупного банкира. В ближайшие две недели мы подписали документы, передав права на «Англичан в свете рампы» Этель, Мейбл и Гарольду Хоупу вместе со всем реквизитом, фургоном и достаточной суммой денег, чтобы девочки могли вернуться в Англию, если пожелают. У них теперь были настоящие визы. Обе сказали, что хотят остаться в Калифорнии. Мейбл заявила: если миссис Корнелиус сделала это, то и у нее есть шанс, «пусть даже удастся отыскать только богатого киномеханика!» Миссис Корнелиус готовилась к первым кинопробам на студии «Ласки»; фильм назывался «Сельма и виноград». Моя подруга шепнула мне, что Дружище – самый милый миллионер из всех, каких она видела, и настоящий джентльмен. Она поблагодарила меня за настойчивость, которую я проявил, когда зашла речь о первом свидании.
