истребитель-ас Илмари Ютилайнен - претендующий, на сбитие 94 советских самолета, дважды награжденный за это высшей наградой Финляндии - Крестом Маннергейма, закончил войну в звании «Lentдjдmestari» - то есть «мастер-летчик». Весьма специфическое звание, которое считается старшим из сержантских - нечто вроде мастер-сержанта, но все-таки не дотягивающим до английских «уоррент-офицеров», примерного эквивалента сегодняшнего прапорщика.
Жутчее другое!
«В реале», Тимашенко накануне войны вдруг взял и сократил технический состав эскадрилий. До него и, после него – и ныне и во веки веков надеюсь, лётчик являлся лишь верхушкой такого «айсберга», как авиация. На каждый самолёт полагался техник в звании техник-лейтенант, механик, моторист и оружейник. Кроме них, на звено в три самолёта механик по приборам, механик по специальному оборудованию и ещё один механик по вооружению на звено.
Нарком обороны же решил, что это слишком жирно: что если каждый красноармеец с четырьмя классами - без всяких механиков и оружейников сам обслуживает свою винтовку, то почему бы и лётчику – с его то средним образованием и оконченным лётным училищем, не обслуживать самостоятельно свой самолёт?
Самое смешное, что в обоих случаях он был прав!
Хотя и отчасти, но прав.
Наши «красные соколы» не успев опериться и, получить синие штаны и кубари в петлицы - как тут же по деревенскому обычаю женились и обзаводились потомством, отчего военные городки при аэродромах стали напоминать цыганские таборы. А ведь каждому семейному командиру, военное ведомство обязано – кровь из носа, предоставить соответствующее жильё.
А где его взять во всё возрастающем количестве, если в стране уже лет тридцать как, кроме заводов, фабрик и плотин ГЭС – практически ничего не строилось?
Короче, испортивший москвичей «квартирный вопрос» - грозил испортить и Вооружённые Силы и, маршал Тимашенко решился на превентивные меры
Неимоверно разросшиеся технические войска – требовали всё больше и больше обслуживающего персонала: техников, мотористов, оружейников и прочих. Ведь кроме двадцати с лишним тысяч самолётов, технический персонал требовался для обслуживания не меньшего количества танков…
А где его было взять?
Призвать из промышленности?
Тогда упадёт производство оружия и техники – тех же самых самолётов и танков, запчастей к ним и обсуживать «призывникам» будет нечего.
Да и какой нарком отдаст своих специалистов без мобилизации?
Если конечно, он к «стенке» добровольно не захотел за срыв выполнения плана и «повышенных обязательств» к нему.
В общем - проблема!
Вот только взялся Тимошенко за эту проблему - не с того места, с которого следовало бы.
Кстати, вот вспомнилось…
Хотя сын Реципиента происхождением вовсе не из деревни – как большинство его коллег по профессии, но «традиции» не избежал. 30 декабря прошлого года, в возрасте девятнадцать лет он расписался с некой Бурдонской Галиной – своей сверстнице. Перед законным бракосочетанием надо обязательно упомянуть, он получил вот такое «благословление» от родного папаши:
«Ты спрашиваешь у меня разрешения, женился — черт с тобой. Жалею ее, что она вышла за такого дурака».
Нажив двоих детей они разбежались… Ээээ… Кажется в сорок третьем году.
Как тут не вспомнить Высоцкого?
«Пусть Жираф был неправ,
Но виновен не Жираф,
А тот, кто крикнул из ветвей:
— Жираф большой — ему видней!».
***
Тщательно и не торопясь дожевав, спустя довольно продолжительное время отвечаю:
- Такие вопросы с кондачка не решаются, Василий! Мне надо подумать, посоветоваться с товарищами… В общем, подходи через недельку.
После паузы, в свою очередь спрашиваю:
- Всё хотел тебя спросить, да как-то руки не доходили… Почему ты решил стать лётчиком, Василий?
Увидев заминку, понимающе усмехаюсь и сам за него отвечаю:
- Потому что среди советской молодёжи это модно - быть лётчиком, да? Потому что в кино показывают, какие они - лётчики, молодцы? Военная форма, «курица» на рукаве и фильдеперсовые синие командирские галифе… Девчонки от одного их вида – дружными штабелями в койку падают… Так, что ли?
То, уклончиво:
- Ээээ… Мне нравится летать, ээээ… Отец.
Иронически хмыкаю:
- А мне вот нравится рыбу ловить, так что прикажешь? Стать рыбаком?
Киваю на портрет на стене:
- Сталин, он потому и стал Сталиным - потому что делает не то, что ему нравится… А то - что надо! Народу надо, Советскому государству… Партии, наконец, надо!
Тяжело вздохнув:
- А вот ты, Василий, фамилии «Сталин» не соответствуешь… Увы!
За этим явственно слышалось:
«А не сменить ли тебе фамилию, сынок? Чтоб её не позорить».
И он этот намёк отчётливо понял.
Если судить по «послезнанию», отец для Василия Сталина – был высшим авторитетом. Других он не признавал и, до конца жизни боролся за то, чтобы носить фамилию «Сталин».
Внимательно, оценивающе рассматриваю – под вполне определённым ракурсом и прикидываю хрен к носу:
«Мда… В характере не откажешь, какой-никакой ум – но имеется, жизненный опыт - он приходит с годами. Но главный отцовский талант – политический, у него отсутствовал напрочь – на том, как говорится и погорел. А ведь мог бы стать преемником Вождя – возможности имелись и причём – не малые. К лучшему или худшему это привело бы, чем было «в реале» - когда власть досталась Лысому ублюдку и его кодле? Как знать, как знать… Хотя…
Хуже не было бы – это однозначно!
Куда уж хуже?
А вот лучше – вполне возможно. Общества с династическим управлением довольно устойчивы – взять хотя бы Северную Корею или Российскую империю - худо-бедно, но просуществовавшую триста лет с небольшим. Недостатки конечно иметься – как без них… А где их нет?».
Василий, не отрывая взгляда от портрета - как будто спрашивая у того совета, не у меня:
- И что мне делать, чтобы это было надо народу, государству и партии? Чтоб соответствовать фамилии?
Внезапно – как обычно, меня озаряет:
«Чтобы иметь шанс стать преемником Вождя, ему требуется стать самостоятельной политической фигурой. А для этого сперва необходимо обрести своё-собственное имя. А чтоб в свою очередь заполучить «имя» - надо выступить с инициативой».
Приняв решение, предлагаю «дело»:
- Ты мог бы поставить вопрос ребром: а нужда ли вообще такая авиация советскому народу, правительству СССР и коммунистической партии…
У того челюсть отвисла – кишки видны, а я продолжаю, разведя руками:
- …Сам бы такой вопрос поставил, да я ж не лётчик! И мне любой из вашей братии – если вслух не скажет, так подумает: «Что ты лезешь туда, в чём ничего не соображаешь!».
Вновь показывая на портрет, молвлю озабоченно:
