прямой речи: 1) Губернатор поздоровался, сказал: здравствуйте и с любопытством окинул нас взорами. Мы отвечали: Мир. 2) Спросил не прямо об этом, а только так:
— Как отношусь я к скопцам? И сам немного застыдился <...>
Формы авторской, прямой, несобственно-прямой, косвенной речи у Семенова свободно перетекают одна в другую. В первом примере прямая речь (здравствуйте; Мир) никак не обозначена. Во втором начало ее обозначено, а конец нет; но то, что выдается за прямую речь, в действительности речь косвенная.
Мы видим в этом все те же три тенденции: приглушение речи, прием остраннения и стремление к примитиву.
Семенов непоследователен. Он исихаст, запретивший себе печататься, — и художник слова, который буквально до последнего дня своей жизни не положил пера. Последнюю запись в ГТ он сделал за несколько часов до своей мученической смерти. Он писал Толстому — и тут же просил свои письма уничтожать. Эта противоречивость отражается и в его пунктуации. Кроме показанных выше знаков молчания, в ГГ встречаются и экстравагантные знаки повышенной эмоциональности: и !?. (восклицательный знак, вопросительный знак и точка), и !: (восклицательный знак и двоеточие). Наряду с ними употребляются и более привычные !? и ?!
И сочетание знака повышенной эмоциональности со знаком молчания (восклицательного (1) или вопросительного (2) знака с расширенным многоточием): 1) На лбу, с правой стороны, зияет огромный пролом. Вот конец!..... Его хоронили одни бабы. 2) — Кому ж еще веровать?....
Наконец, в некоторых случаях остаются только функции остраннения и ухода от традиционной культуры, без устремления к традиции молчания; таково сочетание восклицательного знака и запятой: — Невозможное положение!, воскликнул исправник. Вопросительного знака с точкой: Не грех ли это с вашей стороны?.
Если текст, насыщенный знаками молчания, приглушения речи, смены точек зрения (адресантов) в пределах одного высказывания без принятого в литературном языке оформления производит впечатление примитивной, не слишком грамотной речи, то знаки повышенной эмоциональности напоминают о том, что такое впечатление — результат сознательной стилевой установки. До десяти лет первым языком автора, как у Пушкина, был французский; он окончил немецкую гимназию; был серьезным музыкантом, акварелистом; прошел два факультета Санкт-Петербургского университета. На пути к ГГ он ходил оборванный, в лаптях, отказался от денег, нанимался к крестьянам за еду и работал в шахте, побирался. Сама непоследовательность употребления знаков препинания обостряет остраннение и впечатление примитива, ухода от традиционной культуры.
Последнее столетие приучило нас к самым причудливым изыскам в области пунктуации художественного текста. Семенов вступил на этот путь одним из первых в самом начале XX в. Свободное перетекание одной в другую авторской, прямой, несобственно-прямой, косвенной речи сближает Семенова, как ни странно на первый взгляд, с лидером русского авангарда Хлебниковым.
Наши наблюдения можно подытожить так: предел (наподобие того, как понимается предел в математике), к которому стремится пунктуация ГГ, — 1) “остраннение”; 2) примитив; 3) тишина, молчание в традиции исихастов.
Описанные особенности языка настолько системны, что сомнения в их принадлежности Семенову не возникает. Мы приняли решение как можно точнее воспроизвести полученный нами текст со всеми его особенностями, лишь исправив явные опечатки (рудуясь на радуясь и т. п.), и позволили себе два редакторских вмешательства: опубликовали отдельно “Размышления о Будде” по причинам, изложенным в комментарии к этому тексту (см. с. 538 наст, изд.), и привели в примечаниях к основному тексту выразительное стихотворение М. М. Добролюбовой, имеющееся в тексте публикации З. Г. Минц и почему-то опущенное в нашем источнике.
Надежных документальных сведений, позволяющих датировать возникновение замысла и время создания произведения, не сохранилось, кроме подробно датированной самим автором работы над заключительной частью. Наиболее вероятной представляется следующая последовательность. Лето 1905 г. — под влиянием личности М. М. Добролюбовой Семенов задумывает роман о современной общественной жизни и о своих духовных исканиях (его собственное свидетельство в ГГ). Вторая половина декабря 1906 — начало 1907 г. — Семенов начинает писать и публиковать прозу, которую рассматривает как фрагменты будущего романа о сестре Маше и революции (свидетельство С. Дурылина в некрологе “Бегун”; в рассказе “Проклятие” близкий прообраз Серафимы — сестра Маша). Осень 1907 г. — “писал книгу” (письмо Толстому от 28 декабря 1907). “Писал как полезные для себя размышления о жизни, о суете всего кругом, и для устранения еще некоторых последних научных предрассудков, которые иногда являлись и которые приходилось слышать” (письмо Толстому от 3 марта 1908 г.). Эта работа воплотилась в произведениях “У порога неизбежности”, “Листки” и “Смертная казнь”, которые осмысливались Семеновым как части будущего романа о сестре Маше, революции и поисках пути к Богу. А многое в это время было уничтожено автором: “Ведь я — столько жег и потом так часто раскаивался в этом” (письмо Л. Н. Толстому от 13 июня 1908 г.) 1914 г. — устроив собственный хутор, Семенов начинает составлять ГГ. 1914-1916 — пишет ГГ: часть первую <Сестра Маша> и часть вторую “Отказ от войны”. При этом они заметно различаются по стилю (часть вторая более обработана и приближена к литературной норме), так что написаны с перерывом. 1917, 4 ноября — 13 декабря ст. стиля — пишет часть третью ГГ “Во имя Отца и Сына и Св. Духа”.
Публикация З. Г. Минц снабжена примечаниями друга Семенова, чл.-корр. АН СССР Б. Е. Райкова. Большинство из них на фоне сегодняшних знаний о жизни, творчестве и времени Семенова утратило значение, но отдельные нам показалось полезным перепечатать. Они приводятся с указанием на авторство Б. Е. Райкова (см.: Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 414).
ДОПОЛНЕНИЯ
М.Д. Семенов-Тян-Шанский
ДЕТСТВО
Повесть
Публикуется впервые.
Текст повести находится в архиве семьи Семеновых-Тян-Шанских и предоставлен нам доктором физико-математических наук, хранителем материалов и историком семьи Семеновых-Тян-Шанских М.А. Семеновым-Тян-Шанским. Время написания ее точно не известно. По-видимому, она написана в начале 1920-х годов.
Михаил Дмитриевич Семенов-Тян-Шанский (1882-1942) служил прапорщиком 2-го Сибирского стрелкового полка, дважды контужен в начале сентября 1914 г. при отступлении генерала Ренненкампфа из Восточной Пруссии. Позже был переведен в лейб-гвардии Егерский полк. После революции — доктор географических наук, профессор экономической географии. В 1917 г. в газете “Воля народа” по рекомендации Ремизова и Пришвина печатались его стихотворения. Три стихотворения напечатаны: Строфы. С. 105-106.
Он стал летописцем семьи, в первую очередь той ее части, к которой теснее всего принадлежал сам; написал повесть “Детство”, рассказывающую о семейной идиллии, в которой росли трое братьев, Рафаил, Леонид и Михаил Семеновы-Тян-Шанские. Они были погодками, родились в 1879, 1880 и 1881 гг.
