Неладное — это ещё мягко сказано. Чем ближе становилось окончание учебного дня, за которым следовал футбольный матч, тем отчётливей меня трясло от страха и терзало желанием струсить и отказаться от задуманного. Может быть, я бы подумала об этом всерьёз, если бы не состоявшийся вчера разговор, где Иванов честно озвучил свои опасения, а я… я пообещала ему, что не отступлю. И собиралась выполнить данное обещание.
И как будто в поощрение от судьбы (широкоплечей, светловолосой, голубоглазой судьбы с отличной задницей и неповторимым чувством юмора) уже на последней перемене я обнаружила у себя в сумке неожиданно-ожидаемый подарок: несколько маленьких шариков в непривычно ярко-красной фольге, под которыми скрывались шоколадные конфеты с вишнёвой сердцевиной. Не такие приторно-сладкие, как прежние, с лёгкой и пикантной кислинкой, и если это оказалось просто совпадением — то очень символичным.
— Займёте мне место на трибунах? — спросила я у Колесовой, когда прозвенел звонок с последнего урока и все тотчас бросились собирать свои вещи, торопясь, чтобы занять самую выгодную позицию: поближе к полю для настоящих болельщиков и подальше от учителей и завуча для тех, кто собирался просто дождаться первой же возможности сбежать домой.
— А ты куда? — удивилась Натка, по-видимому, считавшая, что я буду в числе первых же ринувшихся к полю, чтобы поддержать Иванова.
К слову, я и собиралась его поддержать. Так, как от меня не ожидал ни он, ни кто-либо из наших друзей.
Честное слово, я и сама от себя такого не ожидала.
— У меня есть небольшое дело. Приду к началу игры.
— Что-то ты задумала, Романова, по глазам твоим хитрым вижу, — фыркнула она, уперев руки в бока и недовольным взглядом поглядывая на мельтешащих вокруг одноклассников, слишком медленно покидающих кабинет и мешающих свободно разговаривать. — Не поделишься?
— Нет. Скоро сама увидишь, — выдохнула я и виновато улыбнулась ей в ответ. С одной стороны, может быть, мне было бы легче, получи я поддержку и одобрение со стороны друзей, а с другой — хотелось продержаться оставшиеся полчаса и сделать всё именно так, как задумала с самого начала.
Проявить уже эту чёртову самостоятельность, которой мне так не хватало по жизни. Доказать самой себе — и отчасти ещё и Максиму — что я могу принимать смелые решения и брать за них ответственность. Убедиться, что никакие препятствия не смогут помешать движению к своей мечте, даже если препятствия эти в первую очередь в моей же голове. И открыто признать, что я по уши влюблена в неидеального, но при этом самого лучшего на свете парня.
К моему приходу гардероб почти опустел, поэтому я неторопливо брела вдоль рядов с редкими пятнами курток и улыбалась. Потом трясущимися от волнениями пальцами набирала на своём телефоне сообщение, прислонившись лбом к невероятно приятной, бархатистой на ощупь ткани, и вдыхая свежий с горчинкой аромат одеколона, который не портили даже недавно появившиеся табачные нотки.
≪ Ты не забрал свой поцелуй на удачу.
≫ Мне придётся бежать за ним к твоему подъезду?
≪ Достаточно будет просто выйти на поле.
В общей суматохе на меня мало кто обращал внимание. Кто-то до сих пор спорил, что первый занял сладкое место, кто-то оживлённо болтал с друзьями, кто-то сидел, уткнувшись носом в телефон, и низкая фигурка, закутанная в комично огромную тёмную куртку и перебежками перемещавшаяся между нижними скамейками трибун к краю поля, не вызывала особенного интереса.
Оно, наверное, и к лучшему: я успела незаметно добраться до необходимой позиции и остановилась там, откуда вот-вот должны были выйти на поле играющие команды.
Но вышел сначала один лишь Иванов. Выскочил из-за угла и тут же замер, округлившимися от шока глазами уставившись на меня, утопавшую в нагло украденной у него куртке и дрожащую не только от холода.
Наверное, виной всему волнение, но я просто проморгала тот момент, когда он успел приблизиться и схватить меня в охапку, прижимая к себе. Опомнилась только ткнувшись кончиком носа в пышущую жаром кожу у него на шее, увидев перед глазами слегка пульсирующую маленькую венку и ощутив, как крепко сжали меня его руки — если бы не объёмная куртка, я бы уже пискнула от боли.
— И что ты делаешь, Полли? — шепнул он мне на ухо и попытался выдать свою коронную насмешку, но не получалось. Вместо этого голос его переливался звонкими нотками восторга и мягкими, тёплыми — нежности.
— То, что должна была сделать ещё два месяца назад, — мне никак не удавалось отогнать от себя дурацкую улыбку, и хотелось искренне, заливисто смеяться от странного ощущения невесомости. Словно я только что одним движением скинула с себя огромный камень, тянувший меня к земле и не позволявший взлететь.
— Теперь ты тоже стала воровкой курток?
— Это не кража. Я взяла её у своего парня, между прочим! — самоуверенно заявила я и потёрлась о него щекой, услышав воодушевляющий хриплый смешок. — Неужели три килограмма конфет уже закончились?
— Только первые. А сколько их ещё таких будет… — протянул Максим, слегка отстранившись и глядя прямо в моё смущённое и очень счастливое лицо. — Не страшно?
— Немного страшно, если честно. А на нас смотрят?
— Пялятся так, что даже мне не по себе, — будто в подтверждение собственных слов он быстро взъерошил волосы на затылке и улыбнулся, раздразнивая моё трепещущее сердце на мгновение показавшимися маленькими ямочками на щеках.
— Значит, это самое подходящее время, чтобы меня поцеловать!
— Оно не бывает не подходящим, — выпалил он, обжигая своим дыханием мои губы, и тут же охотно и яростно прижался к ним под сплетающиеся звуки улюлюканья, охов и одобрительного свиста за моей спиной.
Глава 39. Эпилог, или про то, что люди не меняются.
Любить значит страдать. Чтобы не страдать, надо не любить, но тогда будешь страдать от того, что не любишь. Поэтому любить значит страдать, но не любить тоже значит страдать, а страдать значит страдать. Чтобы быть счастливым, надо любить, значит, надо страдать, но страдание делает человека несчастным, поэтому чтобы быть несчастным, надо любить, или любить, чтобы страдать, или страдать от избытка счастья. Жалко, что ты за мной не записываешь.
— «Любовь и смерть», Вуди Аллен
С Максимом мы разошлись через полтора года.
Вместе прошли через девять кругов ада:
Первый — выбор направления для дальнейшего обучения.
Второй — выбор ВУЗа и факультета.
Третий — подготовка к выпускным экзаменам.
Четвёртый — сдача тех самых экзаменов.
Пятый — подача документов и тягостное ожидание результатов зачисления.
Шестой — попытки распределить мизерные двадцать четыре часа суток таким образом, чтобы помимо дороги в университет и обратно, пар и естественной необходимости в сне и еде оставалось время друг для друга. С трудом, но у нас получалось!
