class="p1">Ксавье слегка улыбнулся и просто ждал, его глаза были полны надежды и доброты. Я не осознавала, что это меня тяготит, и не планировала поднимать эту тему, но слова вылетели сами собой:
– Прости за пожирателей снов. За то, что они заставили тебя увидеть.
На лице Ксавье отразилось удивление.
– Передо мной еще никогда не извинялся Иг’Моррутен. В основном они пытались меня убить или съесть.
– Ну, еще не вечер.
Ксавье засмеялся и взял вилку, отломив небольшой кусочек торта.
– Однако эта угроза в адрес Винсента была довольно забавной. Его нечасто ставят на место. Иногда ему это не повредит.
– Я серьезно. Насчет извинений. – Я облокотилась на перила позади меня. – Самкиэль вас любит, всех вас. – Я замолчала, чтобы сделать глубокий вдох. – Причинить боль вам означает причинить боль ему, а я этого не хочу.
Ксавье слегка поклонился.
– Что ж, для меня это большая честь.
Он прислонился к перилам рядом со мной, и мы наблюдали за остальными на кухне. Кэмерон сделала какой-то странный жест, и Имоджин рассмеялась. Винсент закатил глаза. Все таскали со стола закуски. Самкиэль, как всегда, искал меня. Увидев, с кем я, он остался с Логаном и Неверрой.
– Когда Самкиэль впервые собрал нас вместе, нам пришлось нелегко. Мы ужасно боялись сказать или сделать что-то не то. Для большинства из нас находиться под властью богов было неприятным опытом. Особенно для Винсента.
Я сглотнула.
– Да, я об этом слышала.
– Обычно он не такой грубый. Думаю, он просто тебя боится.
Я кивнула:
– Он имеет на это право. Как и все вы.
Ксавье замер.
– Я долгое время оберегала Габби, после того как наши родители умерли. Она была моей единственной семьей, и я ее очень любила. Потом я ее потеряла. Я яростно защищаю то, что мне дорого, и потеря сестры только усугубила склонность к чрезмерной опеке. Если бы у меня были мои силы, я бы вырвала язык Винсента только за то, как он разговаривал с Самкиэлем. Без раздумий. Самкиэль добрый, милый и очень заботливый. Он хороший и не заслуживает такого обращения. Ни от меня, ни от семьи, ни от кого-либо еще.
Ксавье даже не дрогнул, пристально наблюдая за Кэмероном. Он протянул мне тарелку.
– Понимаю.
Я взяла вилку и отломила кусочек торта.
– Солнечный свет, – сказал он.
Я кивнула, пока мы наблюдали за двумя разными дорогими для нас людьми.
– Солнечный свет.
Когда ночь вступила в свои права, все начали собираться домой, Неверра жестом подозвала меня к себе, роясь в сумочке.
– Я успела как раз вовремя, – прошептала она, протягивая мне маленькую коробочку. – Это отличная идея, и нам с Логаном потребовалось всего несколько часов, чтобы найти будку.
– Я рада, что Логан больше не злится. Извини, что втянула тебя в неприятности.
Она отмахнулась:
– Не беспокойся. Для этого и нужны друзья.
– Спасибо за это. За все, – сказала я ей, имея в виду гораздо больше, чем последние несколько недель.
Она мягко улыбнулась, ее глаза наполнились пониманием.
– Пока мы были там, я сделала кое-что еще. Одну я подарила Имми, а вторую оставила у себя. Это тебе, если хочешь, – нерешительно сказала она, роясь в сумке и протягивая мне рамку с фотографией.
Это было фото, которое мы сделали во время ночевки с Имоджин. Я взяла рамку, сердце у меня сжалось.
– Теперь у тебя есть еще две сестры, – сказала Неверра.
Я обняла ее, и она удивленно хихикнула.
– Прости, – сказала я, отстраняясь.
– Не извиняйся. – Она закинула сумочку на плечо. – Спокойной ночи, Дианна.
– Спокойной ночи, – сказала я и помахала рукой.
Неверра повернулась и поспешила к Логану. Он протянул руку, и она нырнула в его объятия. Я наблюдала за тем, как он обнимает ее за плечи и целует в макушку. Вернувшись в дом, я поставила фотографию на каминную полку, рядом с фотографией Габби. Я перенесла ее вниз, чтобы она стала частью нашего дома.
– Ты права, Габби. Они мне нравятся.
В открытом окне мерцала звезда. Я послала ей воздушный поцелуй и отправилась наверх с маленькой коробочкой в руках.
В комнате было тихо, свет был выключен, а это означало, что он не двигался с тех пор, как сюда пришел. Когда я вошла в комнату, лампы замигали. Я улыбнулась, увидев Самкиэля, растянувшегося на кровати лицом вниз. Я разбежалась и прыгнула ему на спину. Он недовольно заворчал.
– Это было больно, ты, большой ребенок.
Я обняла его и поцеловала в щеку.
– Это было не так уж сложно, правда?
– Зависит от того, о чем мы говорим, – возразила я.
Я протянула руку и хлопнула смеющегося Самкиэля по плечу.
– Нет, – сказал он, не открывая глаза. – Все могло быть гораздо хуже, учитывая, что ты угрожала Винсенту перед всей Рукой.
– Тебе повезло, что я ограничилась угрозами после того, что он тебе сказал.
Я уселась у него на спине и провела кончиками пальцев по его позвоночнику.
– А что насчет того, что он сказал о тебе?
– Меня оскорбляли мужчины и похуже Винсента. – Мой палец провел линию по его спине. Я почувствовала, как напрягаются мышцы. – Один даже назвал меня червем и сказал, что я грязь под его ногами, хотя технически сейчас грязь под ногами – это он.
Смех Самкиэля наполнил комнату. Он перевернулся, обхватив руками мои бедра.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказала я, прижимаясь к нему.
– Правда? Под этим красивым платьем?
Я засмеялась и притворно его оттолкнула. Вскочив с кровати, я подошла к длинным шторам, ниспадающим на пол спальни.
– Думаю, тебе нужно это выяснить, – сказала я, слегка покачивая бедрами, чтобы его подразнить.
К тому моменту как я раздвинула шторы, чтобы впустить в комнату лунный свет, Самкиэль уже был позади меня.
Я повернулась и посмотрела ему в глаза, положив руку на его грудь.
– Приближается Праздник падения.
Самкиэль хмыкнул, в очередной раз обозначив свое отношение к этому дню. У него было много причин его ненавидеть, и именно поэтому я и сделала то, что сделала.
– И, – сказала я, возвращая его внимание к себе, – традиция предписывает нам обмениваться подарками. Чтобы отпраздновать великий дар жизни и бла-бла-бла, но мы с Габби всегда что-то друг другу дарили, даже когда нас разделяли миллионы миль. Когда мы не могли встретиться, она отправляла их в определенное почтовое отделение. Чаще всего я прятала подарки или лгала, утверждая, что купила их сама, чтобы не слушать ругань Кадена. Короче говоря, это традиция.
Он откинул назад длинную прядь моих волос –
