Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
Но поделать тут ничего было нельзя, вот он и старался, как мог. К испытанию готовился так, словно не он, а его самого собирались проверять. Задавал продуманные вопросы, рассчитанные не на то, чтобы обескуражить кандидата в лекари, а выявить знания, и внимательно выслушивал ответы. Всего преподаватели выслушали четырех кандидатов и трем из них присвоили звание лекарей. Замешательство вызвал четвертый. Лекарский помощник Джебри Бейдави уже пять лет учился в медресе. Он дважды проваливался на предыдущих испытаниях, но отец у него был человек богатый и влиятельный; отец задобрил хаджи Давута Хосейна, фактического начальника медресе, и уговорил его сделать так, чтобы сына снова подвергли испытанию.
Роб учился вместе с Бейдави и знал его как бездельника и мота, который к тому же был бездушен и небрежен с больными. Он и к третьему испытанию подготовился кое-как.
Роб знал, как в таком случае поступил бы Ибн Сина.
— Я отвергаю этого кандидата, — сказал он твердо и без всяких сожалений. Остальные преподаватели поспешили с ним согласиться, и на том заседание совета по испытаниям завершилось.
Прошло несколько дней после этого, и в маристан пришел Ибн Сина.
— Добро пожаловать, Учитель! Вы вернулись! — радостно воскликнул Роб.
— Да нет, не вернулся, — покачал головой Ибн Сина. Выглядел он усталым, измученным, а пришел, как сам объяснил Робу, на осмотр. Он хотел, чтобы его осмотрели двое: аль-Джузджани и Иессей бен Беньямин.
И они сели с ним вместе в комнате для осмотров, побеседовали, выяснив историю болезни, как он сам их когда-то учил. Больной рассказал, что ожидал вскоре вернуться к своим обязанностям, выйти из дому, но так и не сумел оправиться от двойного удара: потери Резы, а затем и Деспины. И выглядел, и чувствовал себя он все хуже и хуже.
Испытывал слабость, быстро уставал, и даже за простые дела ему было нелегко взяться. Поначалу эти симптомы он приписывал своей острой тоске.
— Нам ведь с вами доподлинно известно, что состояние духа способно удивительным, а порой и ужасным образом влиять на телесное здоровье.
В последнее время, однако, его стал беспокоить кишечник: позывы возникали резко, внезапно, а стул содержал слизь, гной и кровь. Поэтому он и решил обратиться к знающим лекарям.
Они так тщательно его осмотрели, как будто он был последним в их жизни пациентом. Ничего не оставили без внимания. А Ибн Сина сидел с бесконечным терпением и не мешал им щупать, давить, нажимать, прислушиваться и задавать всё новые вопросы.
Когда с этим закончили, аль-Джузджани был бледен, но не терял бодрости во взгляде.
— У тебя, господин, кровавый понос, а вызван он чрезмерными переживаниями.
Но Робу интуиция подсказывала нечто большее. Он посмотрел на обожаемого Учителя:
— Я думаю, это опухоль, в самом начале развития.
Ибн Сина моргнул.
— Рак кишечника? — уточнил он ровным голосом, словно говорил с новым больным, поступившим в маристан.
Роб кивнул, стараясь не думать о том, какой медленной пыткой становится это заболевание.
Аль-Джузджани даже побагровел от возмущения, что ему противоречат, но Ибн Сина мягко успокоил его. Вот почему, догадался Роб, он и попросил их проводить осмотр вдвоем: знал заранее, что аль-Джузджани так ослеплен своей любовью к Учителю, что просто не способен признать ужасную правду.
У Роба задрожали колени. Он взял Ибн Сину за руку, они смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда.
— У вас еще много сил, Учитель. Надо только следить за работой кишечника, дабы не допускать скопления черной желчи, каковая приводит к росту опухоли.
Главный лекарь согласно кивнул.
— Я молюсь о том, чтобы мой диагноз оказался ошибочным, — сказал Роб.
Ибн Сина ответил ему слабой ласковой улыбкой.
— От молитвы вреда не будет.
Роб сказал Учителю, что хотел бы вскорости навестить его и провести вечер за шахской игрой. Старик ответил, что для Иессея бен Беньямина его дом всегда открыт.
69
Зеленые дыни
Лето подходило к концу. Однажды, в сухой день, когда повсюду клубилась пыль, из дымки, затянувшей северо-восток, вынырнул караван, в котором позванивали колокольчиками сто шестнадцать верблюдов. Вытянувшись в длинную цепочку, роняя слюну от усталости — а нагружены они были железной рудой, — верблюды вошли в Исфаган уже на исходе дня. Ала-шах надеялся, что благодаря этой руде Дхан Вангалил сумеет выковать его воинам еще много мечей из узорчатой синеватой стали. Увы! Вскоре проведенные мастером-оружейником пробы покажут, что железо в этой руде чересчур мягкое, однако пока, в этот вечер, кое-кого сильно взволновала другая новость, доставленная караваном.
Некоего Хенди, старшего погонщика в караване, даже вызвали во дворец, дабы шах своими ушами услышал то, что удалось проведать погонщику. После этого его доставили в мари-стан, и там он поведал свою историю лекарям.
Вот уж много месяцев Махмуд, султан Газни, тяжко болел, у него был сильный жар, а гноя в груди скопилось столько, что на спине даже вздулся широкий мягкий горб. Султанские лекари решили: если они хотят продлить дни Махмуда, этот горб необходимо осушить.
Хенди сообщил и такую подробность: спину султана покрыли тонким слоем гончарной глины.
— А это для чего? — поинтересовался один из новых лекарей маристана.
Хенди лишь пожал плечами, но аль-Джузджани, который в отсутствие Ибн Сины оставался в больнице старшим, сумел ответить на вопрос:
— За этой глиной надо внимательно наблюдать. Первый участок, который подсохнет, указывает, где кожа горячее всего. Там и следует производить разрез.
Когда хирурги разрезали султану спину, все скопившееся там хлынуло наружу, и лекари вставили свои дренажные трубки.
— А каким скальпелем они вскрывали — с закругленным лезвием или с острым концом? — поинтересовался аль-Джузджани.
— Ему давали снотворное, чтобы заглушить боль?
— Дренажные трубки из олова или же полотняные фитили?
— Гной-то был белого цвета или черного?
— А следов крови в нем не было?
— Господа мои! Благородные господа! Я же старший погонщик верблюдов, а не хаким! — воскликнул Хенди, приходя в отчаяние. — Нет у меня ответов ни на один из этих вопросов. Кроме рассказанного, мне только одно еще известно, вот и все.
— И что же? — спросил его аль-Джузджани.
— Через три дня после того, как сделали разрез, господа мои, султан Газни умер.
* * *
Когда-то они были молодыми львами — Ала и Махмуд. Каждый из них рано взошел на трон и наследовал сильному предшественнику-отцу, каждый не выпускал другого из поля зрения, и державы их жили ожиданием, не сомневаясь, что придет день и они схватятся. Тогда либо Персия проглотит Газни, либо Газни — Персию.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
