перекидном календаре. Оставалось положиться на добросовестность коллег.
Брат Глеба, рубоповец, так и не объявился, но подогнал со своим парнем трафики разговоров по мобильному телефону Жидких за май-июнь.
Сутулов с Фоминым обрадовались презенту. Распечатки имели привязки к вышкам и указание улиц. Поистине кладезь информации, да ещё полученный без бюрократизма!
Февралёв же озадаченно пощипал усики. Детализация была в виде незаверенных ксерокопий, чья-то решительная рука густо замазала штрихом имя адресата на первом листе. Такой документ к уголовному делу не приобщишь. Но дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят.
Глеб чуть не забыл отдать протокол допроса, в котором один гражданин сообщал о серьёзных материальных проблемах Жидких, возникших в апреле сего года.
— Нормальный свидетель? — на всякий случай уточнил Февралёв.
— Норма-альный, — заверил Глеб. — В суд лучше его не вызывать. Сказочник!
Имелся резон пообедать, но гости Ярославля поиздержались за трое суток командировки, а Глеб извинился, что экспромтом он не сможет организовать питания за счёт заведения.
— Надо заранее было договариваться. Сумбурно как-то вышло, чёрт…
Ярославец выставил фляжечку краснодарского коньяку. Пришлось оскоромиться даже прокурорскому следователю. В компании напористых оперативников проигнорировать тост за дружбу было нереально.
— А морщится-то, будто стакан серной кислоты выпил, — подколол Фомин, наблюдая гримасы Февралёва. — Неуж левак?
Хлопнул свой полтешок, прислушался к организму, пожал плечами:
— ГОСТУ соответствует.
С хозяином кабинета гости прощались ненадолго.
— П-п…придётся ещё ра-аз при…приезжать. С эмтээсом р-ра…. разбираться! — сообщил Сутулов, думая, что своё он отъездил на год вперёд, теперь очередь Рязанцева.
— Приезжайте, мужики. В следующий раз примем вас по высшему разряду, — Глеб поплыл от одной рюмки, бессонная ночь даром не прошла.
… На обратном пути Фомин, сидевший на командирском месте, то и дело поворачивал к себе зеркальце заднего вида, разглядывал шею. Налившийся пятнистым фиолетом засос стал ещё заметнее.
Палыч после каждого своеволия пассажира возвращал зеркало в исходное положение. Недовольства не выказывал. Упаси Бог! За эти дни он понял, что майор молодой, да ранний, с ним лучше не связываться.
Вслух Палыч беспокоился, хватит ли им бензину до дома.
— Пятьдесят километров сёдни только по городу накатали. Видано ли дело?!
На подъезде к Иваново у дремавшего Февралёва за пазухой заиграл бравурный «Марш Тореадора». Следователь испуганно встрепенулся, зашарил по карманам пиджака, отыскивая источник классической музыки.
— Слушаю, Александр Михайлович, — бормотнул в телефон, когда соединение уже прервалось.
Впрочем, абонент сразу перезвонил.
— Связь плохая, Александр Михайлович. Да, да, возвращаемся… Чего у нас нового? Есть, есть новости. Начинать с хороших?
Февралёв тезисно доложил руководству успехи дня сегодняшнего. О предыдущих достижениях Кораблёв уже знал. Следователь отчитывался перед ним ежевечерне.
Договорив фразу, Февралёв напряг слух. Слышимость была дрянная.
— Да-а?! А говорил, что незнаком с ним… И биология результативная? Здорово! — важняк подпрыгнул от радости, чтобы в следующую секунду приуныть. — Обязательно завтра ехать? Может, в понедельник? Я хотел обвинение Жидких предъявить… Понял-понял. Как вернёмся, сразу к вам…
— Ч-чего там з-з…здорово? — Сутулов, которого следователь во время эмоциональных переговоров с руководством затолкал в угол, возвращал свою территорию.
— Один из следов рук, обнаруженных в машине Жидких, принадлежит Константину Молоткову. А биология показала, что кровь на чехле с заднего сиденья той же машины одной группы с кровью убитой Грязновой. Завтра мне надо отвезти в Иваново генетику. Александр Михайлович договорился со своим однокурсником… Он в прокуратуре Ивановской области работает… Обещал содействие, чтоб нашу экспертизу как можно быстрее провели.
— Генетика — это круто! — одобрил Фомин. — Скорей бы у нас в области её начали делать.
— Оборудование очень дорогое и реактивы, — Февралёв обнаружил на брючине присохшее пятнышко грязи, стал осторожно счищать его ногтем.
— В Ивановской области власти нашли, значит, деньги, в Рязани нашли, не говоря про Нижний. Чего мы — самые нищие, что ли?! — возмущался Фома, — Вечно побираемся по соседям!
— У них в-воруют м-м…меньше, — авторитетно пояснил Сутулов.
Возражений против данного утверждения не поступило. Троим из экипажа «нивы», пробиравшейся по забитым транспортом улицам Иваново, казалось, что автомобиль еле тащится, а четвёртый злился на водителя, летящего, как на пожар.
31
25 июня 2004. Пятница.
13.00–18.00
Необмытый капитан — это не капитан. Оспаривать данный постулат, работая в органах МВД, занятие бесполезное. Поэтому Рязанцев решил не тянуть с обмыванием очередного звания. Лучше сразу «отстреляться», чтобы потом не тянуло за душу.
Последний экзамен Андрей сдал досрочно, и пятница у него вышла целиком свободная. Можно было готовиться к празднику без обычного ажиотажа.
Также на руку играло расписание крайнего рабочего дня. После обеда в милиции — учёба, воспринимавшаяся личным составом, как бесполезное протирание штанов в актовом зале. По её окончании у отдела уголовного розыска — физподготовка. Чаще она рассматривалась как возможность пораньше свалить со службы. Летом сыщики старались вырваться на «зелёную». Сначала мячик попинать, потом ударить по пиву, ну, а дальше — по интересам и финансовым возможностям.
Выбранное Рязанцевым место идеально подходило для мероприятия. Километрах в пяти от города на берегу Клязьмы стояла просторная беседка. Крыша над головой страховала от капризов погоды. Опять же съезд с шоссе был удобным.
Для того чтобы гарантированно занять бивуак, заготовщики выехали с запасом времени. В помощь к Рязанцеву был придан Валера Петрушин.
Убойщики подкатили на своей «шестёрке» цвета беж. Пейзаж был столь живописен, что даже нытик Серёжа, прикреплённый к ОРЧ водителем, расплылся в мечтательной улыбке.
Река делала здесь своенравный изгиб. Противоположный берег высился отвесной глинистой стеной, испещрённой отверстиями ласточкиных гнёзд. Чёрные изящные птахи умудрялись залетать в них, не сбавляя скорости, в последний миг прижимая к телу узкие серповидные крылья.
По-над кручей красовалась корабельная роща. Сосны стояли, как лейб-гвардейцы на императорском смотру. Могучие ровные стволы, густо-коричневые у комелей, шершаво рыжели к вершинам. Чёрнозелёные папахи крон, вознёсшиеся ввысь метров на двадцать, степенно колыхались под ветром, к слову, довольно чувствительным. От его порывов растительность пониже рангом волновалась с беспрерывным тревожным шелестом.
Берег, на котором неизвестный альтруист воздвиг беседку, был пологим. Весной он заливался пойменными водами. Оттого луговина могла похвастаться богатством трав. В ярком цветочном попурри жёлтая мелюзга чистотела мешалась с белыми пятнами ромашек и сиреневыми полосами клевера. Травища, к концу июня вымахавшая по пояс, стелилась. Желающих скосить её почему-то не нашлось. Возле схода к воде, трепеща продолговатыми серебристыми листочками, кручинилась ива. От реки остренько потягивало илом.
Вокруг свистали, щебетали и чирикали птицы, большей частью невидимки. Легкомысленный птичий мир был охвачен летним возбуждением. Из травы ему аккомпанировала бесчисленная насекомая рать — стрекочущая и жужжащая.
В бирюзе небесной акватории эскадра кучевых облаков держала
