— Ну вот, больше никакого запаха, никакого фу!— довольно проговорил Тала, заканчивая работу. Оола после нещадного мытьяблестел как стеклышко. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, и, кромевсего прочего, он получил новую, ярко—синюю набедренную повязку, что наполнялоего гордостью.
Через пару часов катер пристал к берегу возлеУллабаида. У длинной пристани покачивалась целая флотилия маленьких рыбачьихлодок.
— Я сойду на берег, — сказал Билл. — Пойдемтесо мной, ребята. Мама будет рада ненадолго избавиться от вас и передохнуть.
Билл и ребята спрыгнули на берег. Тала, Оола имиссис Каннингем остались на катере. Тале тоже очень хотелось побывать наберегу, и он был сильно раздосадован, не получив на это разрешения Билла. Извредности он не отпустил на берег и Оолу, загрузив его работой на много часоввперед. Оола сердито пробурчал что—то себе под нос и твердо решил сбежать слодки, как только Тала отвернется или заснет. Как и все местные, Тала обладалпоразительной способностью засыпать в любое время дня и ночи в любой, самой неудобнойпозе.
Уллабаид оказался довольно большим поселком.По узким улочкам, застроенным низкими белыми домами с плоскими крышами,носились оживленные группки полуголых темнокожих детей. Сначала робко, потомвсе смелее они окружили чужеземцев и, весело гомоня, не отставали от них ни нашаг...
Билл с ребятами направился к самой большойпостройке. Это была школа. Учитель, местный интеллигент с приятными манерами итонким, умным лицом, был явно удивлен при виде нежданных гостей. Однако послетого как Билл, наклонившись, показал ему карту и что—то прошептал на ухо, тотнемедленно пригласил его в дом.
Ребята отправились изучать окрестности. Кикибыл на удивление спокоен и молча поглядывал на окруживших их большеглазыхдеревенских ребятишек. Через минуту к Джеку подошел мальчик, лет двенадцати навид, с пачкой почтовых открыток в руке. Он показал ему одну из них и махнулрукой куда—то в глубь деревни. При этом он энергично тряс головой и, какзаводной, произносил одну и ту же фразу на местном языке.
Ребята ничего не понимали. Они с любопытствомрассматривали открытку, изображавшую какие—то древние развалины. Под картинкойбыло написано: «Храм богини Ханнар».
— Интересная постройка, правда? — сказалФилипп. — Может, сходим взглянуть на нее? Эй, мальчик, скажи-ка — далеко доэтого храма?
Мальчишка пожал плечами, но одновременнознаком дал понять, что готов отвести ребят куда угодно.
Филипп кивнул, и мальчик повелпутешественников через рощицу и возделанные поля, окружавшие деревню. По пятамза ними следовала ватага деревенских ребят, которые без конца оживленнопереговаривались и, очевидно, очень рассчитывали разжиться за счет чужеземцевкакой-нибудь мелочью.
В отдалении, робко прячась за деревьями икустами, за ними следовала маленькая фигурка. Это был Оола. Дождавшись, когдаТала заснул, он сбежал с катера и разузнал в деревне, куда отправились его друзья.И вот теперь он крался вслед за ними, не отваживаясь показаться им на глаза.
Толпа ребят все ближе и ближе подступала кДине, Люси и мальчикам. В конце концов Джек сердито обернулся и крикнул:
— Не лезьте вперед! Слышите? Все назад!
Дети повиновались. Однако вскоре они сновабуквально наступали на пятки путешественникам. Тогда за дело взялся Кики.
— Назад! — завопил он. — Назад! — И заревелкак авиационный двигатель. Этот шумовой эффект так подействовал на местныхребятишек, что они на мгновение остановились, а потом снова медленно двинулись,но уже держась на почтительном расстоянии.
Филипп рассмеялся.
— Молодец, Кики! Что бы мы без тебя делали?
Наконец они добрались до храма, который вдействительности выглядел намного скромнее своего изображения на открытке.
— Он смотрится почти как декорации вкиногороде, — заметила Люси, — Фасад — и ничего больше.
—Видите насекомых, греющихся на каменныхступеньках? — крикнул Филипп. — По—моему, пора покормить мою баргуа. Бедняжка,должно быть, страшно проголодалась. — Филипп вытащил змею из—под рубашки иопустил ее на землю.
Дина вскрикнула и отбежала в сторону. Местныеперепугались, а когда увидели хорошо им известную, страшно ядовитую змею, скриками бросились врассыпную.
— Баргуа! — в ужасе вопили они. — Баргуа,баргуа! — Ребятишки постарше подхватили малышей и помчались прочь. Черезсекунду за ними последовал и инициатор экскурсии, мальчишка с почтовыми открытками.
— Господи ты Боже мой! — удивился Филипп. —Стоило мне только покормить мирную змейку, как всех словно ветром сдуло. Что жони так вопят?
— Ничего удивительного, — сказала Динаиздалека. — Они же не знают, что змея безвредна. Как ты вообще посмел еевыпустить? Слава Богу, кажется, она уползла с концами. Надеюсь, она к тебебольше не вернется.
— Она может ползти, куда ей вздумается, —ответил Филипп. — Но могу поспорить, что она вернется.
Закусив насекомыми, баргуа скользнула в кустыи накинулась там на зазевавшуюся лягушку. Сожрав ее, она действительновозвратилась к Филиппу. Остальные с удивлением наблюдали, как она, ловко взобравшисьпо ноге, скользнула ему за ворот и исчезла из виду.
— Фу, меня прямо тошнит, когда я это вижу! —поежилась Дина.
— Ну и не смотри, балда! — со смехом ответилей Филипп. Вдруг улыбка сбежала с его лица, и он озабоченно посмотрел на небо.— Между прочим, скоро стемнеет. Нужно быстрее возвращаться на катер. Побежали!
Прошагав минут десять, ребята неожиданнопоняли, что заблудились. Они остановились и неуверенно посмотрели по сторонам.
— Мимо этого дерева, разбитого молнией, мы,кажется, не проходили, — сказал Джек. — Кто-нибудь видел его по пути к храму?
Никто не мог вспомнить, попадалось им подороге это дерево или нет.
— Придется вернуться, — сказал Филипп. — Пошлив темпе! Того и гляди стемнеет, а мы даже фонари с собой не захватили.
Они вернулись метров на сто и пошли дальше другойдорогой, которая вскоре завела их в лес, из чего они сделали вывод, что сновазаплутались. Они еще раз повернули назад, чувствуя, что ими все больше овладеваетстрах.
Наконец Джек не выдержал и принялся громкозвать местных ребятишек:
— Эй, ребята! Вернитесь, вернитесь!
— Вернитесь! — эхом повторил за ним Кики изавопил так, что вопль его был, наверное, слышен за многие километры отсюда. Ноникто не отозвался на их призывы. Кроме пения одинокой птицы, ничто вокруг не нарушалотишину.
— Что будем делать, Филипп? — тихо спросилДжек.
—Понятия не имею. Когда стемнеет, мызаблудимся окончательно и бесповоротно.
