– Который час?
– Время спускаться к завтраку. – Берта безжалостно стянула с меня одеяло и велела вставать. – В доме с утра суета прямо как на вокзале. Все важные гости уже приехали. Никогда раньше не видала столько герцогинь разом!
Я встала, зевнула и поняла, что чувствую себя куда лучше, чем все эти дни с тех пор, как пришлось прятаться в том жутком колодце. Я огляделась по сторонам. Меня поселили в прекрасных комнатах в западном крыле. В спальне стояла чудесная кровать с четырьмя резными столбиками для балдахина, из окна открывался красивый вид на лес. Ничего общего с чердаком, куда леди Элизабет засунула меня в мой прошлый приезд.
Я переоделась в жёлтое муслиновое платье, которое Берта приготовила для меня. Мысли мои были заняты мамой. Я совсем её не помнила. Сказать по правде, мои воспоминания начинались только с того дня, когда мисс Фрост привела меня в «Харрингтонский приют для нежеланных детей». Но теперь, благодаря снам, мне удалось взглянуть на свою настоящую мать, пусть и мельком. И хотя она оказалось не совсем такой, какой я её себе представляла, это была моя мама, а остальное не важно.
– Я уже кое-что разузнала, – сказала Берта, повернув меня к себе спиной и завязывая бледно-жёлтый пояс. – Мисс Эстель должна была прибыть сегодня утром, но её поезд опаздывает, так что, возможно, к завтраку она не приедет.
– Тогда мне пора браться за дело, – заявила я. – Сначала поболтаю с леди Элизабет и посмотрю, что удастся вызнать, а потом займусь Матильдой.
Я повернулась и направилась к двери.
– Стойте, мисс! – прошептала Берта с немалым испугом.
– Что случилось, дорогая? – спросила я, оглянувшись.
– Ваше лицо! – ответила она с упрёком. – Оно же не одето!
Что было истинной правдой. Накануне перед сном я сняла грим – если бы я легла в постель Эсмеральдой, мой искусственный нос мог бы пострадать, а что сталось бы с подушкой, и подумать страшно. Так что я спрятала свою маскировку под кровать и заперла дверь на ключ, чтобы незваные гости не могли зайти ко мне и раскрыть мою тайну. (Берта спала в небольшой передней, откуда маленькая дверца вела в туалет.)
– Верно подмечено, дорогая, – сказала я, доставая из-под кровати коробку с гримировальными принадлежностями. – Ты куда умнее, чем кажешься, это факт.
– О… спасибо, мисс.
После того, как я вновь превратилась в благороднейшую Эсмеральду Брокколи, нос был надёжно приклеен, а белокурый парик закреплён на голове, мы с Бертой направились вниз в столовую, где был накрыт завтрак. Пока мы спускались по лестнице, она перечисляла самых именитых гостей. Только одно из этих имён привлекло моё внимание.
– Как ты сказала?
– Графиня Карбункул, – с неприязнью повторила Берта. – Я ходила принести вам кувшин свежей воды, чтобы вы могли умыться перед завтраком, и случайно столкнулась с ней у лестницы. Так она обозвала меня тупой растяпой и гордо так удалилась. Одно слово – грубиянка, да и только.
– Она больше лает, чем кусает, – сказала я. Мы как раз шли через большой холл.
– Вы знаете графиню Карбункул?
Я кивнула:
– Я была её горничной в Париже.
Перед дверью в столовую мы с Бертой разделились: она пошла на кухню, чтобы вынюхивать и подслушивать, а я направилась завтракать. Мимо прошли герцог и баронет, пожелав мне доброго утра. У самой двери я вдруг остановилась, вспомнив, как ходила по тем же самым комнатам вместе с Ребеккой. Казалось, тут какая-то ошибка: я здесь, в её доме, а Ребекки нет. Но мимолетная меланхолия быстро прошла. Пусть алмаз Тик-так оставался холодным и безжизненным под жёлтым муслином моего платья, у меня имелся блистательный запасной план. И первые шаги к спасению Анастасии я смогу предпринять уже здесь, в столовой, у порога которой остановилась. С этой мыслью я глубоко вдохнула и ринулась в бой.
Завтрак был очень торжественным. Блюда с деликатесами, свежие цветы, десятки лакеев и всё такое. Хотя аппетит у меня так и не проснулся, я всё-таки съела варёное яйцо и немного поджаренного бекона. Конечно, я бы предпочла кусок сырой тыквы, но необычные вкусы Айви Покет были слишком памятны обитателям Баттерфилд-парка, и я сочла за лучшее воздержаться от еды мёртвых девочек.
– У тебя совсем нет аппетита, радость моя? – Голос леди Амелии был полон материнской заботы. – Может быть, выпьешь чашечку душистого чая?
– Если я захочу чаю, я пну горничную, чтоб принесла. – Матильда сидела скрестив руки на груди и набычившись, чёрная чёлка упала ей на глаза. – В доме шестьдесят гостей, и ни один не привёз мне подарка! Ни один!
– Но сегодня ведь не твой день рождения, милая, – возразила леди Амелия умоляющим тоном.
– А напрасно! – огрызнулась Матильда. – Бал в честь моего дня рождения пошёл насмарку, и вот теперь бабушка наконец-то согласилась устроить новый, но почему-то не в честь меня, а в честь Баттерфилд-парка! И если мой бал устраивали в каком-то паршивом холле, то этот – в бальном зале! Нечестно!
– Говори чуть тише, милая, – робко попросила леди Амелия. – На нас смотрят.
– И пусть! – отвечала несносная грубиянка. – Шестьдесят гостей – и ни одного подарка!
С лицом мрачнее тучи Матильда встала из-за стола и прошла к выходу из столовой, как раз мимо меня. И какой бы противной она ни была, я хорошо помнила, что без её помощи я до сих пор томилась бы в Лэшвуде.
– Леди Амелия! – прокаркала леди Элизабет с другого конца стола. – Хватит болтаться там без дела, будто в ожидании, что вам подадут карету. Идите-ка сюда! Кто-то же должен порезать мне бекон.
Леди Амелия если слышно застонала:
– Конечно, леди Элизабет.
– Эти фрукты просто восхитительны, – сказала какая-то дама.
Я обернулась и не слишком удивилась, обнаружив, что рядом со мной сидит графиня Карбункул. Она ела клубнику, и сок стекал по её преимущественно отсутствующему подбородку. Мне сразу захотелось запрокинуть ей голову назад и промокнуть лицо салфеткой, и лишь ценой огромного усилия воли я смогла удержаться.
Выглядела графиня грандиозно. Волосы её были уложены в высокую причёску, которая венчала её голову подобно короне. Морщины во множестве разбегались по лицу. С огромной нижней губы капала слюна.
Графиня наклонилась ко мне:
– Знаете, я только недавно вернулась из большого путешествия и могу сказать, что во всём мире нет такой гостеприимной хозяйки, как леди Элизабет.
Сначала я подумала: какое удивительное совпадение, что графиня Карбункул знакома с Баттерфилдами. Но потом вспомнила, что все аристократы знают друг друга.
– Вы были в Париже, насколько я припоминаю, – сказала я, почесав парик (он оказался ужасно колючим). – А потом направились в Южную Америку, верно?
Графиня Карбункул настороженно посмотрела на меня:
– А откуда вам это известно, мисс…
