В связи со своим новым именем Аменхотеп IV ввел два новых титула — «Анх-ем-Маат» и «Аа-ем-аха-ф». Первое означает «живущий в правде», а второе — «великий в жизни». Что в точности означает «живущий в правде», не вполне ясно. Маат означает все, что есть прямого, истинного, настоящего, законного и в физическом, и в моральном аспекте, правду, реальность и т. д.
Вряд ли он имел в виду «живущий в законе или согласно закону», поскольку он сам был законом. Но он мог подразумевать, что в атонизме он нашел правду, подлинность, а все остальное в религии — иллюзия и обман. Атон жил в Маат, то есть в правде и истине, и царь, имеющий сущность Атона в душе, делал то же самое. Точное значение, придаваемое Аменхотепом другому титулу, — «великий в жизни» — тоже не вполне понятно. Он, как и все предшествовавшие ему фараоны, считался «сыном Ра», но при этом не утверждал, как все они, что «будет жить вечно, как Ра», и только провозгласил, что его период его жизни был великим. Аменхотеп IV назвал свою столицу Ахетатон, то есть «горизонт Атона». Он и его последователи считали, что это единственное место, где живет Атон. Для них город стал символом великолепия, благожелательности и любви бога, его вид наполнял сердца радостью, а красоты считались непревзойденными. Ахетатон стал для поклонников Атона тем же, чем Вавилон был для вавилонян, Иерусалим для евреев, Мекка для арабов. Жить здесь и лицезреть царя, сына Атона, купаясь в теплых, дающих жизнь лучах, было предвкушением небесных радостей. Правда, никто из авторов гимнов Атону не снизошли до объяснения, на что же были похожи небеса, о которых они столь бойко толковали. Поселившись в новом городе, Аменхотеп IV приступил к работе по оформлению культа Атона и обнародовал свое учение, которое, как и все авторы наставлений морального и религиозного содержания, назвал «Учением», sbait.
Назначив себя верховным жрецом, он, и это представляется весьма любопытным, взял старый титул верховного жреца Гелиополиса и назвал себя «Ур-маа»,, то есть «великий провидец». Однако он не принял одновременно старые полумистические ритуалы и церемонии, исполняемые носителями титула в Гелиополисе. Аменхотеп IV занимал эту должность недолго, довольно быстро передав ее одному из своих преданных помощников — Мериру.
Еще мальчиком, вероятно до своего восшествия на престол, Аменхотеп мечтал о постройке храмов Атону и, поселившись в новом городе, сразу приступил к работе по возведению святилища. Среди его преданных помощников был некто Бек, архитектор и искусный строитель, во всеуслышание назвавший себя учеником царя и несомненно являвшийся человеком опытным и обладавшим тонким вкусом. Царь послал его в Сан, Сьену греческих авторов, чтобы получить камень для храма Атона, и есть все основания полагать, что по окончании строительства его стены были богато украшены скульптурами и цветными росписями. Второй храм Атона был возведен для царицы-матери Тии, а третий — для царевны Бактенатон, одной из ее дочерей. Вероятно, один или несколько храмов были построены и в западной части города — на другом берегу Нила. Имея в своем распоряжении конфискованные богатства Атона, Ахенатон за время своего правления построил несколько храмов Атону. Он основал Пергем-Атон в Нубии — в районе Третьего порога, Гем-па-Атон и Пер-Атон в Фивах, Ахетатон в Южном Ану (Гермонтисе),
Дом Атонав Мемфисе и Рес-Ра-эм-Ану. Отметим, что в названии последнего храма не содержится имени Атона. Он также построил храм Атона в Сирии, о котором упоминается на одной из табличек, найденных в Тель-эль-Амарне, — Хинатуна и которая хранится в Британском музее (Вавилонский зал, витрина F, № 72 (29855).
Продолжалось строительство Ахетатона, развивался культ Амона, росла и крепла любовь фараона к новому городу. Все свое время он посвящал поклонению своему божеству. Постоянно пребывая в окружении жены, семьи, друзей, а также послушных вельмож, судя по всему получавших хорошее вознаграждение за преданность, царь не имел ни малейшего желания думать о благосостоянии своего царства, которое он предоставил самому себе. Его жизнь заполняли религия и домашние радости, и капризы придворных дам имели для него большее значение, чем советы государственных мужей. Мы почти ничего не знаем о ритуалах и церемониях поклонения Атону, но не сомневаемся, что гимны и торжественные песнопения ежедневно наполняли залы дворца.
Судя по надписям на стеле Тутанхамона, царь держал большое число танцовщиков и акробатов, занятых в церемониях, посвященных Атону. Царь не только не был воином. Он даже не жаловал охоту. А поскольку у него не было сына, которого можно было обучить мужским развлечениям, спорту, искусству управления государством и войне (его потомство состояло из семи дочерей)[19], государственные мужи, должно быть, недоумевали, как долго просуществует государство, в котором им выпало жить. Жизнь в городе Атона, несомненно, была весьма приятной для придворных и знати, поскольку фараон был щедр к своим людям и, как все фараоны прошлого, хоронил своих приближенных в богатых гробницах после их смерти. Имена многих деятелей того времени хорошо известны: Марира I, Мерира II, Панехси, Юи, Ахмес, Апи, Сути, Туту, Аи и многие другие. Их гробницы найдены и описаны Дэвисом.
Их гробницы отличаются от гробниц людей того же уровня в Египте. Стены украшены рисунками, изображающими: (1) поклонение Атону царя и его матери; (2) вручение царем подарков придворным; (3) дома, сады и поместья знати; (4) сцены из домашней жизни и т. д. Иероглифические тексты на стенах содержат имена погребенных, название должностей, которые покойные занимали при жизни, льстивые славословия царю, восхваления его доброты, щедрости и знаний.
