— Это ты должна стыдиться, что всё крадёшь и к себе тащишь. Кстати, мне мой красный камешек тоже нужен, — потребовал Митя, решив, что мошеннице нельзя давать спуску.
— Это твои проблемы. И вообще, без переводчика я говорить отказываюсь, — заявила Белобока.
— Зачем же нам переводчик, если мы и так понимаем друг друга? — удивился Митя.
— Ну и что из того? Каждому известно, что все серьёзные переговоры ведутся через переводчика, а иначе это будут не переговоры, а пустая болтовня.
— Переводчик переводит на другой язык. А ты можешь говорить по-человечески, — пытался урезонить её Мефодий.
Но тут вдруг Митя наотрез отказался говорить с воровкой на одном языке:
— Ещё чего! Она мои две копейки и камешек стащила, а я после этого с ней должен по-человечески говорить? Ни за что!
Переговоры заходили в тупик, и Авося предложил:
— Пускай Мефодий будет переводчиком. Он ведь у нас самый главный пылеглот.
— Почему это я пылеглот? Если ты намекаешь на то, что я на полке пыль глотаю, пока Митя в школе учится, то это вовсе не так. Я там не пылюсь, а размышляю, — обиделся Мефодий.
— Ничего я не намекаю. Просто я слышал, что пылеглотами называют тех, кто знает много языков.
— Не пылеглотами, а полиглотами, — поправил его Митя.
— Какая разница. Главное, что из нас только Мефодий знает два языка: и человеческий, и львиный.
Мефодий тотчас почувствовал себя очень важной персоной и, смягчившись, согласился:
— Так и быть, буду переводчиком. Без меня вам всё равно не договориться.
Белобока удовлетворённо кивнула и сказала:
— Спроси у него, что он даст за мой камешек.
— За её камешек?! — Митя был так возмущён, что даже не стал дожидаться перевода. — С каких это пор камешек стал принадлежать ей? Как ей не стыдно!
— Как тебе не стыдно? — перевёл Мефодий.
— А никак. Если хочет получить камешек, пускай тряхнёт кошельком, — нагло ответила Сорока.
— Ей никак не стыдно. Она просит, чтобы ты кошельком помотал, — сказал Мефодий.
— А гвоздей жареных она не хочет? — ехидно спросил Митя.
— Митя спрашивает, не хочешь ли ты жаркое из гвоздей? Хотя, честно говоря, я не знаю, где он их будет жарить.
— Тогда пусть даст что-нибудь другое, — нахально потребовала белобокая мошенница.
— Так я и разбежался ей что-нибудь давать, — презрительно фыркнул Митя.
— Митя разбежится, а потом тебе как даст, — грозно сказал Мефодий.
— Ну-ну, без грубостей. Чтобы я отдала ему камень задаром? Держи карман шире, — сердито мотнула хвостом Сорока.
Львёнок повернулся к Мите и скомандовал:
— Оттопырь карман. Она сейчас тебе камень бесплатно отдаст.
На этот раз Сорока не стала дожидаться ответа через переводчика.
— Что?! Нашли дурочку! — возмущённо крикнула она.
Мефодий окинул Сороку удивлённым взглядом.
— А ты думала, что тебя и найти нельзя? — сказал он, но, вовремя спохватившись, что выступает в роли переводчика, обратился к Мите:
— Она признаёт, что она дурочка. Может, к ней можно подойти как-то с умом?
И вдруг Митю осенило, как получить камешек назад, и он радушно улыбнулся Сороке.
— Прости, пожалуйста, что я тебя напрасно обвинил. Конечно, у тебя нет моего камешка.
Опешившая Белобока на мгновение потеряла дар речи, а потом осторожно поинтересовалась:
— С чего вдруг ты так решил?
— Чтобы украсть драгоценный камень, надо действовать с умом. Дурочке такое не под силу.
— Это мне-то не под силу? Да я что угодно утащить могу, глазом не моргнёшь, — с жаром заверила Белобока.
— Чем докажешь? Моего камешка ведь у тебя нет, — помотал головой Митя.
— Спорим, есть?
— Не верю. Тут и спорить нечего, — отказался Митя.
— Как это нечего. Поспорить никогда не помешает! — оживился Авося, обожавший споры.
Раззадоренная Белобока тоже не намеревалась отступать. Она решила во что бы то ни стало доказать, какая она умная. Порывшись в гнезде, Сорока победоносно достала оттуда красный камешек.
— Вот он!
Митя сразу узнал своё сокровище, но нарочно состроил кислую гримасу.
— Это не мой камень. На моём краешек был чуть-чуть отбит.
— А это что, по-твоему?
Потеряв бдительность, Сорока слетела вниз и, положив камешек Мите на ладонь, клювом указала на трещинку.
— Да, верно. Теперь я вижу, какая ты умная, — согласился Митя и зажал камешек в кулаке, чтобы Сорока снова не похитила его.
Только теперь белобокая мошенница поняла, что её обманули, и крикнула во всё сорочье горло:
— Карраул! Гррабят!
— Кого? — спросил Авося.
— Наверное, какого-то дурачка. Умного не ограбят, — лукаво улыбнулся Митя.
Сорока поперхнулась и замолчала, а потом вздохнула и хмуро буркнула:
— Ну чего вы тут торчите? Сразу видно, что проходимцы, вот и проходите мимо. Нечего честных сорок от дела отрывать.
— До свидания, — попрощался Митя.
— Тьфу. Только свидания с тобой мне не хватало, — сердито отрезала Белобока и, повернувшись к путникам задом, недовольно затрясла хвостом.
Впрочем, Митя тоже не жаждал новой встречи. Он сунул камешек с монеткой в карман, и друзья пошли дальше в поисках приключений, оставив честную сороку подсчитывать наворованное богатство.
Глава 14
ЧУРНЕЯ И ЧУРМЕНЯ
Теперь, когда две копейки нашлись, можно было всерьёз заняться папиной рукописью. К сожалению, Митя совсем не представлял себе, где искать игру слов, чтобы рукопись наконец-то заиграла, поэтому решил положиться на дорогу: ведь куда-нибудь она всё равно выведет. Путешественники бодро шагали вперёд, болтая о том о сём, как вдруг Мефодий указал на корягу, похожую на неведомого многоногого зверя. Сверху ствол был гладким, без единого сучка и, будто мехом, порос бархатистым тёмно-зелёным мхом, а снизу он, точно лапами, упирался в землю сучьями.
— По-моему, эту корягу мы уже проходили, — заметил львёнок.
— Нет. В лесу таких полно, — помотал головой Авося.
Они пошли дальше, но скоро увидели точь-в-точь такой же поваленный ствол на лапах-сучьях.
— Опять эта коряга, — сказал Мефодий.
— Вообще-то похоже, — задумчиво произнёс Митя, потому что замшелое бревно и впрямь очень походило на то, что они видели раньше.
