Зимой
Зимой Лесногорск засыпает снегом. Деревья и дома стоят по колено в снегу. Динка нигде столько снега не видела. Белого днем, розового на закате, голубого в сумерках.
Динка бредет из школы еле-еле. «Тащится», – говорит мама. И Юрась говорит так же. Много кто говорит так у них в семье. А она совсем не тащится. Просто идет.
– Ну что ты плетешься еле-еле? – ворчит Соня, Динкина подружка.
Вот, то «тащишься», то «плетешься», ничего они не понимают. А Динке нравится идти медленно в такой снегопад. Подставлять лицо снегу, ловить крупные пушистые хлопья губами, будто бабочек за крылышки, глотать талую воду. Смотреть, как тонут в снегу машины, тонут, тонут, тонут, будто в белом море, огромном, холодном, и превращаются в китов, добрых, теплых.
«Садись, Динка, подвезем!»
Что же сегодня случилось такого, что Динке так хорошо? Она и сама не знает – просто хорошо. Соня торопится – у нее после школы драмкружок и музыкальная школа – и потому сердится. Они поднимаются по длинной лестнице, ведь их дом стоит на горке, с нее видно весь Лесногорск, рюкзак бьет Соню по ногам, но она не надевает его на спину все равно, она сегодня вредная. А когда она вредная, то всегда носит рюкзак в руках, Динка это давно заметила.
– Ты придешь сегодня уроки делать?
– Ну, Динка-а-а, я не знаю-ю-ю, я не успею-ю-ю…
Динка с Соней живут в одном подъезде, учатся в одном классе, вот только у Сони еще музыкалка и драмкружок, а у Динки ничего. Мама хотела ее записать на рисование. Но Динка не пошла. И на хор не пошла. И на легкую атлетику.
– Ой, Дина, ну нельзя же ничего не хотеть совсем! Надо же куда-то ходить, чем-то заниматься, не целый же день дома сидеть!
А Динке нравилось – сидеть дома. Мама приходит с работы, когда уже темно на улице, и город внизу весь светится огнями. К этому времени Динка и поест, и с Юлой погуляет, и уроки они с Соней выучат, и потом долго-долго-долго Динка будто бы ничего не делает, а на самом деле – ждет маму. Она перебирает содержимое своего стола, все три ящика, раскладывает там по местам, рассматривает книжки, которые недавно откуда-то со вздохом принесла мама и положила перед Динкой, сразу всю стопку, штук десять. Хотя раньше мама покупала книжки по одной, чтобы читать по вечерам. А книжки из этой стопки мама читать почему-то не хотела, хотя Динке они нравились: новенькие, крепкие, они пахли по-особенному, их было приятно открывать на разных страницах, и в них было много цветных картинок.
Еще Динка любила открывать шкаф и перебирать мамину одежду. Она гладила платья и рубашки, утыкалась лицом в свитера. Примеряла мамины сережки и кулоны, долго разглядывая себя в зеркало. Все на свете Динка отдала бы, чтобы стать такой же красивой, как мама.
Когда темнело, Динка садилась у окна, Юла укладывалась рядом. Они смотрели на город, Динка иногда пела песенки, которые они учили на музыке в школе, Юла слушала.
Юла теперь жила не с бабушкой Тасей, а с ними. Сначала бабушка не хотела с ней расставаться, но вставать в холод и выгуливать ее было тяжело, и мама забрала Юлу, а бабушке Тасе дядя Саша привез из Легких Гор кошку Дымку, которая зимовала с дедом Телятьевым. Кошка не собака, с ней гулять не надо, а все-таки живое существо в доме.
Динка сидела на подоконнике с Юлой, а сама прислушивалась, что делается в подъезде. Она с нетерпением ждала, когда там поднимется шум: это значит, что все сделали уроки и начинается игра.
В городе Лесногорске еще сохранились такие удивительные подъезды, где было чисто, светло и тепло, где на окошках стояли цветы в горшках и даже сидели кое-где старые потрепанные игрушки, которые хозяевам уже не нужны, а выбросить жалко. И Динка с мамой жили как раз в таком подъезде. А кроме них там жили целых пять девочек и три мальчишки, это не считая, конечно, их родителей и других взрослых.
