Книга Как перестать беспокоиться и начать жить - Дейл Карнеги

Вот драматическая история, которую я, наверное, запомню навсю жизнь. Мне рассказал ее Роберт Мур, проживающий в Мейплвуде, штатНью-Джерси.

«Я получил самый важный урок в своей жизни в марте 1945года, — сказал он. — Я получил этот урок в море на глубине 276 футов упобережья Индокитая. Я был одним из восьмидесяти восьми человек, находившихсяна борту подводной лодки „Байя С. С. 318“. С помощью радара мы обнаружили, чток нам приближается небольшой японский конвой. С приближением рассвета мыпогрузились на глубину, чтобы начать атаку. Через перископ я увидел японскийсторожевой корабль, танкер и минный заградитель. Мы выпустили три торпеды по сторожевомукораблю, но промахнулись. Что-то вышло из строя в механизме каждой торпеды.Сторожевой корабль, не зная, что его атакуют, продолжал идти своим курсом. Мыприготовились атаковать последний корабль, минный заградитель, но неожиданно онповернулся и пошел прямо на нас (японский самолет выследил нас на глубинешестидесяти футов под водой и сообщил по радио о нашей позиции японскомузаградителю). Мы погрузились на 150 футов, чтобы нас не обнаружили, иподготовились к тому, что нас будут атаковать глубинными бомбами. Мы наложилидополнительные болты на люки; а чтобы движение нашей лодки было абсолютнобесшумным, выключили все вентиляторы, систему охлаждения и все электрическиеустройства.

Через три минуты перед нами раскрылись двери ада. Шестьглубинных бомб взорвались вокруг нас, и нас швырнуло вниз на дно океана наглубину 276 футов.

Мы были в ужасе. Подвергаться атаке в воде на глубине менее1000 футов считается опасным, а на глубине менее 500 футов—почти смертельным.Нас атаковали на глубине, едва превышавшей 250 футов. Так что ни о какойбезопасности не могло быть и речи. В течение пятнадцати часов японскийзаградитель продолжал бросать глубинные бомбы. Если бомбы взрываются в пределахсемнадцати футов от подводной лодки, в лодке образуется пробоина. Трудно былососчитать, сколько бомб взорвалось в пределах пятидесяти футов от нас. Нам былоприказано «обезопасить себя» — спокойно лежать на своих койках и не терятьконтроль над собой. Я был так испуган, что едва мог дышать. «Это смерть, —говорил я себе снова и снова — это смерть!.. » Поскольку вентиляторы и системаохлаждения были выключены, температура воздуха внутри подводной лодки превышала100 градусов[6], но от страха мне было холодно, меня не согревали даже свитер икуртка на меховой подкладке, которые я надел. Я дрожал от холода. Мои зубыстучали. На коже у меня выступил холодный, липкий пот. Атака продолжаласьпятнадцать часов. Затем внезапно она прекратилась. Вероятно, японскийзаградитель израсходовал весь свой запас глубинных бомб и уплыл. Эти пятнадцатьчасов атаки тянулись словно пятнадцать миллионов лет. В моей памятипромелькнула вся моя жизнь. Я вспомнил все плохое, что сделал в жизни, и мелкиенеприятности, о которых я беспокоился. До службы на флоте я работал клерком вбанке. Я переживал из-за того, что мне приходилось много работать, а заработокбыл очень скудный и почти никаких надежд на повышение. Меня беспокоило то, чтодом, в котором я жил, мне не принадлежал, что я не мог купить новую машину, немог купить своей жене красивые платья. Как я ненавидел своегоначальника—старика, который постоянно ворчал и придирался ко мне! Я помню, какнередко я приходил вечером домой сердитый, недовольный и ссорился с женой попустякам. Меня беспокоил шрам на лбу, который остался после автомобильнойаварии.

Много лет назад все эти неприятности казались мне огромными!Но какими ничтожными показались они, когда глубинные бомбы угрожали отправитьменя на тот свет. Я поклялся себе тогда, что никогда, никогда не буду большебеспокоиться, если мне посчастливится снова увидеть солнце и звезды. Никогда!Никогда!! Никогда!!! В эти ужасные пятнадцать часов я узнал больше об искусствежить, чем за четыре года обучения по книгам в Сиракьюсском университете.

Мы часто мужественно ведем себя при тяжелых жизненныхпотрясениях, а затем позволяем пустякам, мелким уколам сваливать нас. Вот что,например, рассказывает Сэмуэл Пепис в своем дневнике о казни сэра Гарри Вэйна.Он видел, как Вэйну в Лондоне публично отрубили голову. Когда сэр Гарри вступилна помост, он не умолял сохранить ему жизнь, он умолял палача не задетьвызывавший боль фурункул у него на шее!

То же самое свойство человека обнаружил адмирал Бэрд вужасном холоде и темноте полярных ночей. Он говорил, что его подчиненные большенервничали из-за пустяков, чем из-за серьезных вещей. Они стойко переносилиопасности, тяжелые условия жизни, холод, который часто был ниже 80 градусов[7].«Но, — рассказывал адмирал Бэрд, —иногда закадычные друзья переставалиразговаривать друг с другом, потому что один подозревал другого в том, что тотпоставил свои инструменты на его место. Я знал человека, который мог есть встоловой только тогда, когда находил себе место, откуда ему не было виднофлетчериста[8], тщательно пережевывавшего свою еду двадцать восемь раз, преждечем проглотить ее».

«В заполярном лагере, — говорил адмирал Бэрд, — подобныепустяки обладают способностью доводить даже дисциплинированных людей до гранибезумия».

И вы могли бы добавить, адмирал Бэрд, что и в супружескойжизни «пустяки» часто доводят людей до грани безумия и вызывают «половину всехсердечных заболеваний в мире».

По крайней мере так считают специалисты. Напри-