Нет, нельзя было думать об этом; сейчас Эмили должна была сконцентрироваться на работе. Ее отпуск начинался с понедельника, но журналистку терзали сомнения, правильно ли она поступает, уходя сейчас. Конечно, она изрядно вымоталась за последнее время. Но не воспользуется ли Мартин Хинкс ее отсутствием, чтобы назначить на место редактора отдела кого-нибудь другого? Да к тому же куда ей поехать на эти две недели? В Англии погода пока еще слишком неустойчива, а ехать на курорты Испании или в Северную Африку Эмили не хотелось. Это было достаточно обременительно для ее кошелька, в последнее время не слишком увесистого.
Внезапно ей позвонила Гейл, секретарша Хинкса, и попросила зайти к шефу. Эмили без промедления отправилась в кабинет главреда. Прежде она иногда мечтала, сидя в этом кабинете, что наступит день – и она сама станет главным редактором. Сегодня ей даже думать об этом не хотелось.
Мистер Хинкс оторвался от экрана своего компьютера и посмотрел на Эмили.
– Хотел сказать тебе, что мы приняли решение относительно места редактора отдела.
Эмили почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она попыталась придать своему лицу безразличное выражение, но понимала, что ей это плохо удается.
– Я хочу, Эмили, чтобы это место заняла ты, – наконец произнес Хинкс.
– Да, я согласна! – воскликнула Эмили. – Я могу отменить свой отпуск и приступить к работе в понедельник…
– Не так быстро, – охладил ее пыл мистер Хинкс. – Я не хочу, чтобы ты давала согласие сейчас, отдохни и подумай, действительно ли это то, что тебе нужно.
«Черт! Наверняка Хинкс недоволен и просто хочет подсластить пилюлю».
– Мне не нужен отпуск. Я готова работать, – с горячностью проговорила Эмили.
– Я не отговариваю тебя. – Мартин Хинкс поднял руки вверх в шутливом жесте капитуляции. – Просто подумай. Ты так давно не отдыхала.
Сейчас Эмили не хотелось отдыхать. На минуту она совсем забыла о Скотте, о своем проигрыше и унижении, об усталости.
– Нет-нет, я совсем не устала. Могу вам поклясться…
Хинкс кивнул, сделав несколько записей в своем блокнотике.
– Ну хорошо, не хочешь – как хочешь. Но я тебе искренне советую отдохнуть как следует.
– Мне так трудно сейчас думать об отпуске.
– Поверь мне, я это знаю по себе. Но ты восстановишь силы и вернешься обратно. Тебя ждут новые победы.
Эти слова должны были воодушевить Эмили, но почему-то лишь расстроили ее. «О каких победах может идти речь? Я показала свою слабость, какая же из меня теперь победительница…» – И женщине снова показалось, что карьера не так уж и важна для нее. Да, если она получит это место, значит, ее трудолюбие вознаграждено по заслугам. Но сознание униженности все равно не покидало ее.
– Ну хорошо, – отозвалась наконец мисс Шихи. – Но я попробую в отпуске поработать над новой статьей.
– Нет, Эмили, – мягко, но решительно остановил ее Хинкс.
– Что – нет?
– Не стоит работать над новой статьей.
– Почему? – поразилась Эмили.
– Потому что тебе нужен полноценный отдых. Я хочу, чтобы ты вернулась, оправившаяся от всех испытаний.
«Испытания. Что он имеет в виду? Неужели ту жалкую роль, которую мне довелось играть в студии Скотта?» – подумала Эмили. Хотя самого мистера Хинкса не было на шоу, он не мог не видеть передачи.
– Я превосходно себя чувствую, – солгала Эмили, боясь выдать себя. Господи, что с ней происходит? Ей следовало сбежать из города еще тогда, когда она получила этот треклятый букет с открыткой от Скотта и старыми бусами. – И я знаю, чего хочу!
– Когда ты вернешься через две недели, мы поговорим об этом, – улыбнулся мистер Хинкс.
Разговор, очевидно, был окончен. Эмили встала и вышла из кабинета.
Итак, свершилось. Важнейшее в ее судьбе событие все-таки произошло. Ее будущее определено: она согласится на новую должность, и ее карьера станет блистательной. Но сейчас Эмили чувствовала, что это ей вряд ли удастся. Потому что на самом деле она не была бизнесвумен. Она была женщиной с чувственной натурой и живым воображением. Этой женщине пришлось уйти в тень, скрыться под маской холодной и деловитой карьеристки. Но в ее жизнь вновь вернулся тот, кто может сорвать эту маску, пробудить к жизни ту Эмили, которая жила и дышала двенадцать лет назад. Юную Эмилку Штихову…
Скотт не знал, чего ему ждать от субботы, но все же заказал номер в том самом маленьком пансионе в Дортмуте. Все должно быть так, как он хочет. Это будет тот же номер, который они снимали двенадцать лет назад, когда отправились отдохнуть на несколько дней.
Когда Скотт в условленный час подъехал к дому Эмили, сердце его бешено колотилось, а кровь бурлила от нетерпения. «Спокойнее», – приказал он сам себе.
Честно говоря, он не думал, что Эмили сможет ускользнуть от него. Его сны прошлой ночью были до краев наполнены ею, и, проснувшись утром, он почувствовал себя опустошенным. Однако он не собирался отступать. Он сумеет убедить Эмили, что его победа – не унижение для нее. Теперь ему хотелось уже не отомстить за прошлое, а возродить это прошлое к жизни. Она сама будет благодарна ему за это. Если она уступит ему, то его план наверняка удастся. Эта мысль не отпускала его все утро. Инстинкт подсказывал ему, что Эмили безумно устала играть роль рассудочной и холодной деловой женщины и давно уже готова вернуться к себе прежней.
Подъехав к дому, где жила Эмили, Скотт припарковал свою машину, но выходить не торопился – он решил еще минуту посидеть, подумать и вспомнить в деталях все, что связывало их с Эмили в прошлом, все до самых незначительных мелочей.
Скотт вдруг понял, что они никогда не говорили о совместном будущем – в каком доме хотят жить, сколько детей иметь. Вернее, Эмилка не желала об этом говорить…
Они вообще мало знали друг о друге. Эмили упорно отказывалась что-либо рассказывать о своей семье. Он знал только то, что она в семнадцать лет ушла от своих родителей – полунищих эмигрантов из Чехии, кое-как перебивавшихся на пособие. В первый раз Скотт задумался о справедливости своей мести. Откуда Эмили могла знать, что он уже видел ее своей женой и собирался сделать ей предложение, если он сам никогда не заговаривал об этом? Вернее, он собирался заговорить о свадьбе в тот день. Их последний день. Но, как оказалось, она имела об их будущем совсем другие представления. О чем и не преминула ему тогда заявить. А он-то считал, что их любовь – единственная и неповторимая, та, о которой впору писать в романах. Наивный сопляк…
Скотт вышел из машины и решительно нажал на кнопку напротив фамилии Шихи. Она открыла. Скотт поднялся на лифте на третий этаж и увидел Эмили, стоящую на пороге.
– Заходи, – сказала она ровным голосом.
Ее волосы были влажными, от нее пахло свежестью и чистотой. Скотту захотелось схватить девушку в объятия и вдохнуть ее аромат. Он перешагнул через порог. Эмили изо всех сил пыталась выглядеть хладнокровной и уравновешенной особой. Сегодня на ней был костюм терракотового цвета, очень гармонировавший с золотисто-каштановым тоном ее волос. Волосы, как обычно, были уложены в строгую прическу. Строгая, деловая дама, сам вид которой должен отгонять любые фривольные мысли. «Ну ладно, леди, посмотрим, чем кончится сегодняшний день», – подумал Скотт.
