Они обрадовались возвращению Беллатори и открыли перед ним будущее. Оценив его новообретенные навыки и высокий интеллект, предложили пост, который прежде занимала мать: хранителя принадлежащей церкви громадной коллекции религиозных артефактов, ее истории; защитника тайн.
Когда самолет лег на левое крыло, готовясь к посадке, Симон, который смотрел из иллюминатора на двадцатимиллионный город внизу, не смог сдержать эмоций. Этот город — целый мир, который пережил крестовые походы, вторжения, императоров и султанов и в конечном счете стал столицей необыкновенной красоты. Рассвет окрасил небо в ярко-оранжевый тон, являвший собой великолепный фон для горизонта минаретов и куполов, вершины которых словно тянулись к небесам.
Стамбул был центром мира, здесь в буквальном и метафорическом смысле сходились Европа и Азия. С древности, как бы его ни называли — Новым Римом, Восточной римской империей, Византией или Константинополем, — город был столицей величайших мировых держав: Римской, Византийской, Османской.
Ни один другой город не мог похвастаться такой богатой и разнообразной историей. Он всегда оставался центром яркой культуры, миром, где встречались все, обменивались товарами, философиями, женщинами, рабами и религиями; миром, где уживались христиане, мусульмане и иудеи, сосуществовавшие задолго до того, как политкорректность стала востребована в современном обществе; миром прекрасной — как современной, так и древней — архитектуры, от которой захватывает дух; землей тайн и заговоров, богатства и славы. Этот город был космополитическим и традиционным, ярким и умеренным. Воистину это земля, где встречались Запад и Восток, хотя в последнее время он все больше играл вторую или третью скрипку в мировой политике и встречал категорические возражения при попытке войти в Европейский союз.
В городе находились некоторые из величайших культовых сооружений: несравненной красоты мечети, чьи минареты вонзались в небо, соборы немыслимого изящества, поразительные старинные синагоги, дворцы, великолепие и неприступность которых не стерлись с веками.
«Боинг» пробежал по рулежной дорожке аэропорта Ататюрка и остановился у терминала для частных самолетов. Майкл, Буш, Симон и КК спустились по трапу в ранее утро, вдохнули свежего воздуха, потянулись, размяли ноги, подставили лица под лучи восходящего солнца.
Из терминала вышла молодая женщина, тащившая за собой чемодан на колесиках от «Луи Виттона»[14], и направилась к их самолету. У нее были каштановые волосы, собранные в строгий пучок. В белом деловом костюме от Шанель и туфлях от Маноло Бланика[15]она была похожа на ребенка в маскарадном костюме. Безусловно красивая и по виду слишком юная, чтобы быть чиновником таможни.
Наконец КК встретилась взглядом с молодой женщиной. Она замерла на мгновение, у нее перехватило дыхание, а эмоции захлестнули ее. Две женщины бросились навстречу друг другу и скоро уже обнимались; теперь по их фигурам стало видно, что напряжение отпустило их.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Кэтрин, прижимая к себе сестру.
— Здесь всего четыре часа пути — как я могла не прилететь?
— Я же тебе сказала, чтобы ты не летела.
— Я знаю.
КК отстранилась от сестры, заглянула в глаза.
— Ладно, я рада, что ты, как всегда, не послушалась меня.
Наконец две женщины двинулись в сторону Майкла.
— Майкл, Симон, Пол, — сказала КК, — это моя сестра Синди.
Сент-Пьер пожал девушке руку.
— Рад познакомиться.
Синди посмотрела на него, и на лице появилась широкая улыбка.
— И не знаю, что сказать. Никогда не видела бойфрендов КК.
Майкл неловко улыбнулся и кивнул.
— Меня зовут Симон, — сказал священник со своим едва заметным итальянским акцентом. — Много слышал о вас.
Синди кивнула.
— Это Пол Буш.
Ему девушка пожала руку.
— Рада познакомиться.
— Взаимно. — Буш улыбнулся, глядя с высоты своего роста на молодую женщину и пожимая ей руку.
Синди, с ее темно-голубыми глазами, была на несколько дюймов ниже КК, но общее сходство между сестрами не вызывало сомнений. И все же Майкл понял, что сестры совершенно разные. Кэтрин высокая и стройная, энергичная и прямолинейная. Синди рафинированная, образованная. Они словно выросли в двух разных мирах.
Синди взяла сестру под руку, и они вдвоем направились к терминалу. Майкл, Симон и Буш переглянулись и остались на месте.
КК повернулась.
— Ты ведь сказал, что самолет должен пройти обслуживание, верно?
— Да, — улыбаясь, ответил Майкл.
— Так, может, позавтракаем в Стамбуле? Бог знает, когда увидишь его еще раз.
— Ну, я уже достаточно насмотрелся, — сказал Пол, подталкивая бочком Майкла. — Увидеть еще что-нибудь — нет, спасибо. Побаиваюсь.
— Да мы только позавтракаем. Все равно раньше чем завтра улететь не сможем.
— Что? Ты об этом не говорил, — сказал Буш с недовольной ноткой в голосе.
— Самолет должен проходить техобслуживание каждые десять тысяч миль. И у меня нет ни малейшего желания выяснять, что может случиться, если я проигнорирую регламент, в особенности что может случиться над Атлантическим океаном.
— Отлично. Тогда ты сам объяснишь Джинни, почему я опять задержался.
— Не волнуйся, — сказал Майкл, направляясь к терминалу. — Я тебя спасу.
— Это он к чему? — сказал Буш, поворачиваясь к Симону.
— Значит, КК говорила вам обо мне? — сказал Майкл Синди, догнав двух женщин.
— Она сказала, что вы неважно играете в теннис.
— Что? — ошеломленно проговорил Майкл. — Неужели?
Черный удлиненный лимузин проехал по Кеннеди-Каддеси — шоссе, запруженному бесчисленными стадами гудящих автомашин, водители все время меняли ряды, ругались, жестикулировали, проклиная дорожные пробки. Маленькие желтые такси «Фиаты» напоминали рой пчел, который то вырывался из затора, то снова попадал в него. Во всяком случае, они обладали гораздо большими возможностями выскочить из этих пробок, чем удлиненный лимузин. Тем не менее, водитель умудрился совершить маневр и направился в базарный квартал по боковым улочкам, далеко объезжая утреннее стамбульское столпотворение.
Машина миновала Большой базар, проехала по лабиринту улиц, пестрящих цветастыми галереями с более чем четырьмя тысячами лавочек, наполненных товарами, с поразительным собранием лавочников, такими же, как и век или два назад. Здесь можно купить что угодно — от золота, серебра и драгоценностей до антиквариата, кожи и тканей, от одежды до свечей, от электроники до женского белья.
