Книга Ледяной укус - Райчел Мид

Разъяренная, я распахнула дверь в спальный корпус мороев.Позади кружился снег, и немногие задержавшиеся в вестибюле оглянулись при моемпоявлении. Неудивительно, что их взгляд остановился на мне. Сглотнув, язаставила себя не реагировать. Все будет нормально. Нечего волноваться. Новичкивсе время получают травмы. Гораздо реже они их не получают. Правда, моя травмабольше других бросалась в глаза, но с этим можно жить, пока все не заживет,верно? И непохоже, чтобы кто-либо знал, каким образом я пострадала.

— Эй, Роза, правда, что тебе врезала собственная мать?

Я замерла. Такое насмешливое сопрано ни с чем не спутаешь. Ямедленно повернулась и поглядела в темно-голубые глаза Мии Ринальди. Вьющиесясветлые волосы обрамляли лицо, которое могло бы быть привлекательным, если быего не портила злобная усмешка. На год младше нас, Мия втянула Лиссу (и менязаодно) в войну не на жизнь, а на смерть — в войну, следует добавить, которуюона начала. Она увела у Лиссы ее бывшего бойфренда — пусть даже Лисса в конце исама не хотела больше встречаться с ним — и стала распространять всякого родаслухи.

Правда, у ненависти Мии были кое-какие основания. Старшийбрат Лиссы, Андрей — погибший во время той же автомобильной аварии, —скверно обошелся с Мией, когда она была первокурсницей. Не стань она теперьтакой сукой, я посочувствовала бы ей. Он поступил плохо, и, хотя я могла понятьее злость, по-моему, она повела себя нечестно, изливая ее на Лиссу. В конце мыс Лиссой формально выиграли эту войну, но Мия непостижимым образом быстрооправилась от поражения. С той элитой, к которой она липла прежде, она большене общалась, но обзавелась небольшой группой друзей. Злобные или нет, сильныелидеры всегда находят приверженцев.

По моему мнению, в девяноста процентах случаев самаяэффективная реакция на ее поведение — безразличие. Однако в данный момент мыоказались в области оставшихся десяти процентов, потому что есть вещи, которыеневозможно игнорировать, например когда кто-то заявляет во всеуслышание, чтотвоя мать только что врезала тебе, — даже если это правда. Я остановиласьи развернулась. Мия стояла около торгового автомата, прекрасно понимая, чтосумела зацепить меня. Я не стала впустую тратить время, спрашивая, откуда онаузнала эту новость. Здесь тайны редко остаются тайнами.

Получив возможность полностью разглядеть мое лицо, она свыражением беззастенчивого удовлетворения широко распахнула глаза.

— Класс! Вот это материнская любовь!

Ха! Круто. Скажи это кто-нибудь другой, я бы аплодировалашутке.

— Ну, ты у нас эксперт по части лицевых травм, —сказала я. — Как твой нос?

Ледяная улыбка Мии слегка искривилась, но она не отступила.Примерно месяц назад я сломала ей нос — и не где-нибудь, а на школьнойтанцплощадке, — и, хотя с тех пор все зажило, сидел он самую чуточкукривовато. Это, скорее всего, можно исправить с помощью пластической хирургии,но судя по тому, что я знала о финансовом положении ее семьи, пока непредставлялось возможным.

— Лучше, — ответила она натянуто. — Посчастью, его сломала шлюха-психопатка, а не кто-нибудь, по-настоящему близкиймне.

Я улыбнулась ей самой своей психопатической улыбкой.

— Скверно. Члены семьи могут стукнуть разве чтослучайно. Психопатические шлюхи имеют склонность возвращаться.

Обычно угроза физического насилия тактически оказывалась вотношении нее хорошим приемом, но сейчас вокруг было слишком много народу,чтобы она всерьез заволновалась. И Мия прекрасно понимала это. Не то чтобытакого рода окружение останавливало меня от нападения — черт, я делала этомного раз! — однако в последнее время я усиленно работала над собой вплане контроля над импульсивностью.

— Ну, случайно так не врежешь, как тебе кажется? —поинтересовалась она. — Разве у вас нет правил относительно ударов в лицо?В смысле, вид такой, словно все границы остались позади.

Я открыла рот, чтобы отбрить ее… и не произнесла ни слова.Она попала в точку. Моя травма не укладывалась ни в какие рамки, в рукопашныхсхватках недопустимо наносить удары выше шеи. В данном случае запретная линиябыла превышена.

Мия заметила мою неуверенность, и на ее лице появиласьулыбка, будто рождественское утро уже наступило. До этого момента я дажепредставить себе не могла, что в процессе наших с ней враждебных действийвозникнет ситуация, когда я потеряю дар речи.

— Девушки! — произнес строгий женский голос.

Моройская служащая, сидящая за письменным столом,наклонилась над ним и вперила в нас проницательный взгляд.

— Это вестибюль, а не комната отдыха. Либо поднимайтесьнаверх, либо покиньте здание.

На мгновение мной завладела идея снова сломать Мие нос — иплевать на арест или временное исключение из школы. Сделав глубокий вдох, ярешила, что сейчас достойнее всего отступить, и зашагала к лестнице, ведущей кспальням девушек. За моей спиной Мия сказала:

— Не волнуйся, Роза. Это пройдет. Кроме того, парней втебе интересует не лицо.