Касси вновь рассмеялась. На мгновение Адриан закрыл глаза, чтобы насладиться звуком ее смеха. Ему показалось, будто оркестр исполняет музыку неземной красоты.
— Я ненавижу свое одиночество, — произнес он. — И ненавижу, что ты мертва.
— Зато это сделает нас ближе друг к другу.
— Да. Думаю, ты права.
Он посмотрел на комод. Рецепты, выписанные неврологом, были небрежно свалены в кучу. Еще совсем недавно Адриан собирался избавиться от них. Однако теперь он решил этого не делать.
Адриан обернулся, но Касси уже не было на кровати. Он глубоко вздохнул.
— Что ж, пора браться за дело! — приказал он себе. — У меня очень мало времени.
Глава 7
Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь и замерла, чувствуя, как на нее накатывает волна восторженного возбуждения. Ей хотелось если не остановить, то хотя бы немного продлить это прекрасное мгновение.
В повседневной жизни Линда умела наводить порядок не только в окружающем пространстве, но и в своих поступках, и даже в мыслях и чувствах. Для женщины, склонной к столь экстравагантным желаниям, жаждущей весьма экзотических развлечений, она была на редкость пунктуальна и даже получала удовольствие от строгой регламентации всех своих действий. Она любила заранее планировать буквально все — даже самые безумные поступки, самые заветные и запретные наслаждения. То, что приятные переживания оказывались полностью ожидаемы и предсказуемы, ни в коей мере не разочаровывало Линду, — наоборот, получая удовольствие в момент, выбранный ею самою, и в строго определенном объеме, она испытывала еще больший восторг. Ее сознание словно бы разрывалось между двумя половинками личности, тянувшими Линду в противоположные стороны. Ей нравилось это постоянное внутреннее напряжение. Именно благодаря этому чувству она ощущала себя по-настоящему особенным человеком и поистине уникальным, единственным в своем роде преступником, если, конечно, не считать обожаемого ею Майкла.
Линда мысленно сравнивала себя с Бонни, неизменной спутницей Клайда, этого отчаянного сорвиголовы. Она считала себя чувственной и романтической натурой и весьма высоко оценивала свою внешнюю привлекательность и соблазнительность. Столь высокая самооценка была вовсе не беспочвенна: Линда без труда находила ей подтверждение в жизненном опыте. Достаточно вспомнить хотя бы, какой эффект она обычно производила на мужчин при первом знакомстве.
Впрочем, ей не было никакого дела до этих самцов, бросавших на нее порой восхищенные, а порой жадные, сальные взгляды: во всем мире Линду волновал только один мужчина — Майкл.
Она неспешно обвела взглядом подвальное помещение. Белоснежные стены, старая кровать с металлической рамой, выцветший, полинялый матрас, прикрытый белой простыней. В углу — переносной биотуалет, похожий на пластмассовое ведро. Множество ярких светильников под потолком безжалостно высвечивали каждый угол, каждый квадратный сантиметр пола и стен, не оставляя тени ни малейшего шанса на выживание. В густом, перегретом воздухе неприятно пахло каким-то дезинфицирующим средством и свежей краской. Да, Майкл хорошо поработал, готовя помещение к началу съемок четвертой серии. Линда в очередной раз удивилась тому, как быстро он освоился с этой новой для него работой: вплоть до их встречи он имел дело лишь с компьютерами, программами да информационными сетями. Этому его учили и в школе, и в университете. Тем не менее он на редкость легко и быстро освоился с электродрелью, молотком и гвоздями. Линда не ожидала, что Майкл так скоро станет самым настоящим мастером на все руки. «Как знать, — подумала вдруг она, — не за это ли я так его полюбила».
Линда уже давно решила для себя, что их с Майклом связывает не обычная любовь, а какое-то особое чувство — несомненно, более высокого порядка.
Она задержалась у двери еще на несколько секунд, пытаясь представить себя на месте полицейского инспектора или следователя. Нужно было постараться найти в этом подвальном помещении что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы дать внимательному наблюдателю ключ к его местонахождению. Сможет ли заинтересованный зритель, глядя в экран своего монитора или телевизора, догадаться о том, где именно происходит это странное действо и кто исполняет в нем главные роли?
Линда прекрасно понимала, что даже такая, на первый взгляд малозначительная, деталь, как фитинг на водопроводной трубе, какой-нибудь элемент водонагревателя или даже простой выключатель, может навести толкового полицейского на верный след — разумеется, в том маловероятном случае, если делом заинтересуется полиция. Водопроводные фитинги могли, например, оказаться не метрическими, а дюймовыми, что навело бы наблюдательного и вдумчивого следователя — Линде всегда нравилось представлять себе именно такого, редкого в реальной жизни, противника — на мысль о том, что дело происходит в Соединенных Штатах. Водонагреватель мог запросто быть особенной, не самой популярной модели, которую уже сняли с производства, а до того в течение весьма короткого промежутка времени продавали только в определенном районе — скажем, исключительно на востоке США. Ну а выключатель и вовсе мог навести внимательного человека на какую-нибудь вполне конкретную региональную сеть строительных магазинов.
Мало-помалу Линда все отчетливее представляла себе этого мифического полицейского, способного обращать внимание на подобные мелочи и делать на их основе верные выводы. В образе этого идеального оппонента угадывались черты самых известных сыщиков: было в нем что-то и от мисс Марпл, и от Шерлока Холмса, а что-то, несомненно, роднило его с более поздними персонажами, рожденными в современной телевизионной лжереальности. Этот гений уголовного розыска внешне мог походить на потертого и помятого жизнью Коломбо и в то же время мог действовать в высокотехнологичном стиле Джека Бауэра.
«К счастью, — подумала вдруг Линда, — этот гениальный сыщик существует только в моем воображении».
На самом же деле все, что творилось в этой комнате, интересовало вовсе не полицейских, а совершенно других людей. Линда почти физически ощущала, как клиенты, жаждущие узнать, «что будет дальше», выстраиваются в очередь и суетливо вводят в компьютеры данные своих кредитных карт, готовые заплатить немалые деньги, чтобы стать свидетелями событий четвертой серии.
Линда покачала головой и сделала глубокий вдох: видеть мир через кривое зеркало паранойи было ей по душе. Она кожей чувствовала магнитное поле, притягивающее зрителей к жестокому шоу, которое они с Майклом затеяли, и понимала, что в немалой степени эта мощная тяга обусловлена полной непредсказуемостью происходящего и анонимностью участников действа, которое будет разыгрываться в этой комнате. Никто — ни зрители сериала, уже завоевавшего популярность, ни даже его режиссеры, Линда с Майклом, — не мог с уверенностью сказать, что именно будет происходить в следующем эпизоде нового сезона. От девяноста девяти процентов порнографии, размещенной в Интернете, «Что будет дальше?» отличали именно эти два качества — непредсказуемость и анонимность. Ни один из зрителей не мог предугадать, что будет дальше. Линде представлялось, что она участвует в творческом мероприятии высочайшей пробы.
