что в музее кричать нельзя. Здесь только шепотом разговаривают.
— Зачем мы ругаемся, Витька?— спросил Игорюха.
— Глупые потому что,— сокрушенно вздохнул Витька.
— Отцы наши дружат, а мы...
— Давай и мы будем дружить.
Витька покраснел и добавил:
— Ты меня прости за вчерашнее, я ведь не знал, какой у тебя хороший отец.
— И у тебя хороший,— сказал Игорюха.
Ребята положили руки на плечи друг другу.
Совсем так же, как их отцы на фотографии. И даже стали чуть-чуть похожими на них.
Глава одиннадцатая совсем хорошая. О соревновании и дружбе
Теперь каждый день у Игорюхи с Витькой начинался с того, что они бежали к девятиэтажке, которую строили бригады их отцов.
Дом поднимал свои этажи и все больше напоминал ребятам развернутый на ветру парус.
Игорюха и Витька стояли перед домом, считали, сколько панелей смонтировали строители за прошедшую смену.
— Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать,— считал Витька.
— Семь, восемь, девять, десять...— получалось у Игорюхи.
Весело поблескивали огоньки сварки там, наверху. Солнце отсвечивало на оранжевых пластмассовых касках строителей-монтажников. Облака плыли над домом-парусом. Желтый подъемный кран, похожий на гигантскую, на одной ноге цаплю, тащил в стальном клюве тяжелый груз.
Хорошо было кругом. Просто чудесно. А Игорюха расстраивался, скучал, вздыхал тихонько. Чтобы Витька не слышал.
Витька, конечно, все замечал. Иначе какой же ты друг, если не видишь, что товарищ расстраивается. Только вот беда, помочь Витька Игорюхе ничем не мог.
Да и в самом деле не скажешь же бате, чтобы он работал помедленнее. Наоборот, работать надо как можно быстрее. Чтобы люди скорее получили в новом доме чудесные квартиры. Большие, светлые. Каждое новоселье — это праздник. Для строителей и новоселов. Для взрослых и детей.
Вдобавок, Игорюхин отец сам вызвал его, Витькиного батю, на соревнование. А в соревновании каждый выкладывается полностью. Показывает, на что способен. Соревнование — это борьба, а не игра в поддавки. Так что держись, батя.
И в то же время Витьке хотелось, чтобы и Игорюхин отец не отставал. Вот такое желание воз никло у него совсем недавно. После того, как увидел в музее фотографию своего бати и Игорюхиного отца. После того, как с Игорюхой подружился.
Конечно, если честно признаться, Витька совсем не хотел, чтобы Игорюхин отец обогнал его батю. Да у какого нормального мальчишки такое желание могло бы возникнуть? Чтобы его отца кто-то обогнал. Но вот если бы Игорюхин отец работал так же хорошо, как и его, Витькин, батя, с этим бы Витька был согласен.
Но такими мыслями Витька с Игорюхой не делился. Не нужно это было. Потому что выходило, словно жалел он Игорюхиного отца. А ведь отец у Игорюхи не слабак какой. Это просто у него, Витьки, батя очень сильный человек. И бригада у бати очень сильная. И опытная. А бригада Игорюхиного отца только набирает опыта.
Правда, по вечерам батя уже начал шутливо жаловаться, что бригада Ветеркова наступает ему на пятки.
Витькина мать тогда говорила:
— Смотри, как бы он пятки-то тебе не оттоптал.
— А что,— соглашался батя.— И оттопчет. Он такой. С характером.
— А ты что же?— начинал тогда беспокоиться Витька.
— И я с характером,— смеялся батя.— На стройке без твердого характера нельзя. Тем более на крупной стройке. А крупная стройка, она крупных людей любит. Чтобы люди соответствовали тем великим делам, которые совершаются на этой земле.
После таких разговоров Витька не очень удивился, когда однажды утром, подсчитав новые панели, увидел, что число их одинаковое. И в батиной бригаде, и в бригаде отца Игорюхи.
— Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать,— произнес Витька.
— Восемь, девять, десять, одиннадцать... Двенадцать!— радостно закричал Игорюха.
Два подъемных крана с двух сторон поднимали панели. Панелевозы, урча, отъезжали за новым грузом. Краны медленно двигались по рельсам, останавливались напротив места, где должна стать еще одна стена будущей квартиры. Сильные, умелые человеческие руки принимали тяжелый плотный бетон, прилаживали его, закрепляли.
Мелькнула каска с надписью на ней: «бригадир». Игорюхин папа не смотрел вниз. Ему было некогда.
За спиной ребят стучали сваебои. По дороге катили советские машины КрАЗы, КамАЗы, «Ураганы», МАЗы, немецкие «Магирусы», чехословацкие «Татры».
— Нравится?— спросил Витька.
— А как же,— улыбнулся Игорюха.— Хорошо! Просто чудесно. Теперь наши отцы, как братья Знаменские.
— Кто такие?
— Знаменитые бегуны. Быстрее всех бегали. А друг друга обогнать не могли. Поэтому финишную ленточку рвали, взявшись за руки. И первое место им сразу двоим присуждали.
— А ну, давай попробуем пробежаться,— сразу загорелся Витька.— Кто кого? Наперегонки! Мимо сваебоев и вон до той березы. Кто первый до нее дотронется.
— Давай!—согласился Игорюха,—Надо только линию старта начертить. И решить, по какой команде бежать будем.
— А что тут решать,— удивился Витька.— На старт, внимание, марш! Вот и вся команда.
— Нет, надо как на настоящих соревнованиях,— возразил Игорюха.— Чтобы кто-то третий команду подавал. И чтобы выстрел был, как из стартового пистолета.
— Ну, ты много захотел,— усмехнулся Витька.— Фантазер ты. Какой выстрел? Какой пистолет?
— Будет выстрел,— уверенно сказал Игорюха.— Сейчас же и будет, да еще погромче, чем из пистолета.
— Как из пушки?— недоверчиво и чуть насмешливо спросил Витька.
— А что? Пожалуй, похоже, что как из пушки. Гляди и слушай!
Витька оглянулся и увидел сваебой. Свая в нем была уже заправлена. Но стальная болванка еще не ударила по ней. Поэтому свая была видна полностью, очень длинная, только конец ее упирался в высверленную в твердой земле круглую ямку.
— Понял!— обрадовался Витька,— Ты молодец, Игорюха! Здорово придумал! Сейчас бабахнет так бабахнет! Настоящие спортсмены позавидуют.
Рабочий сбоку от сваебоя разбирал тонкие веревки. Вот натянул одну.
— На старт, внимание...— скомандовал Витька.
Рабочий резко дернул- веревку. Стальная болванка полетела вниз.
— Ба-бах!
Ребята рванули вперед. Вдоль рельсов с подъемными кранами. Мимо подъезда своего дома. Перепрыгивая через неубранные после строительства обломки кирпичей.
Они бежали и не могли обогнать друг друга. Рядышком они бежали. Локоть в локоть. Дыхание даже у них было одинаково частое. И береза, их финиш, который они себе наметили, была совсем-совсем близко. В нескольких метрах.
И тут Игорюха зацепился за обломок кирпича. И упал.
Боль была несильная, но обидная. Словно от хитрой, нечестной подножки. Он тут же вскочил, но Витька уже был впереди. Почти у самой березы. И от этого стало совсем плохо. Если бы
