они хорошие и оказались. Никого не трогали. Гуманитарку выдавали. Я две банки взял…»
«Ну ты запасливый жук»,— смеётся девчонка.
«Потом сказали, что надо уезжать, потому что скоро опасно будет… Мы стали собираться. Самых мелких в автобус погрузили. И в машину ещё… Военные дали. Меня тоже хотели забрать. Но я медленно собираюсь… И вообще чего я… Маленький что ли? Я со старшими. И потом должны были ещё за нами приехать. С нами Надежда Николаевна оставалась… А вскоре обстрел начался, и мы все спустились в подвал… И автобус больше не приехал. Его взорвали, наверное… И другие военные пришли…»
«Эти что ли?»— кивает Агния в сторону каски на обглоданной черепушке.
«Угу… Начали нас из подвала силком тягать. Надежда Николаевна стала возражать, назвала их фашистами. Её и застрелили. Два пацана повзрослее пытались убежать, по ним тоже стрельнули… Не увидел сразу убили или нет. Девочек старших тоже стали хватать и вытягивать…»
«А ты как же?»
«Испугался… Струсил,— паренёк стыдливо отводит глаза в пол.— На пол лёг и под трубу дальнюю заполз. Я худой же… Протиснулся в щель. Меня в темноте и не увидели… Пацаны эти старшие меня вдвоём в подвал за руки вели. А я… Как крыса…»
«Да ты чего? Всё ты правильно сделал…»— пытается приободрить мальчишку Агния, но тот продолжает, глядя вниз. Я замечаю, как дрожат его губы и блестят выступившие слёзы.
«Их всех потом назад в подвал кинули… Мёртвых. И пацанов старших… Их застрелили. В спину. И девочек всех наших… Одежда порванная… И в крови все…»
«Вот, суки…»
Агния откладывает смартфон, подползает к ребёнку на своём гигантском змеином хвосте и, обхватив человеческими руками, крепко прижимает к себе.
«Ну ты шо… Всё в порядке…»
«Когда сверху всё стихло, я решил выползать… Пришлось по их телам прямо… А потом по лестнице наверх… Где коляска моя осталась… Я бы лучше ещё пять этажей пополз… Чем по мёртвым… А потом услышал голоса… И женский голос… И подумал, что всё…»
«Ну, конечно… Теперь всё… Всё хорошо будет»,— продолжает она успокаивать мальчишку, ероша рукой его волосы, которые от цементной пыли кажутся седыми. Врёт, конечно. Какое, к чертям собачьим, хорошо? Ему и так-то по жизни не повезло, а теперь и подавно… И сколько здесь таких? Кто-то, как однокашники его, по подвалам и ямам уже свалены. Кто в лесополосе прикопан. Так, что и не найдут уже никогда. Кто выжил, как говорится, могут позавидовать мёртвым. Всех не пережалеешь… И не сделаешь уже ничего.
Я беру оставленный Агнией мобильник. Сохраняю геолокацию с пометкой «Подвал детдома». Пусть потом отправит Кирюше. Или как его… Войдут наши войска, вытащат тела, зафиксируют факт военного преступления. Холдинг первым осветит факт в своих трансляциях. Потом прибегут журналисты. Уполномоченные по правам человека выразят озабоченность. Политики сделают ряд громких заявлений. Пошумят соцсети. Расходящаяся информационная волна принесёт монетизацию за первичный и вторичный контент. Ну… Вот и всё.
«Пойдёшь с нами?— вдруг предлагает девчонка.— Мы тебя отведём в безопасное место».
«Да куда мне? Я же инвалид…»
«Подумаешь! Видишь, у меня вообще ног нет… И ничего… А знаешь…— Агния на мгновение задумывается.— Давай-ка я тебе помогу! Только не бойся».
Я не сразу понимаю, что она задумала. Забравшись под футболку, её рука скользит по спине паренька. По змеиной коже пробегает еле заметная дрожь. Внутри приходят в движение тонкие ниточки ризомы. Чёрными каплями, просочившись сквозь поры на девичьей ладони, биомасса устремляется к новому неизведанному организму. Тонкими иглами вкручивается под кожу, протискивается в ткани.
Мальчишка вскрикивает от боли, но Агния держит его мёртвой хваткой. Сейчас они с ней практически один организм.
«Терпи. Терпи!»
Биомасса протягивается вдоль позвоночника. Проникает в спинной мозг. Найдя проблемное место, запускает деление стволовых клеток. Формирует новую нервную ткань. Сращивает аксоны. Тонкая работа. Но всё-таки это быстрее, чем регенерировать оторванные ноги.
Девушка отпускает пацанёнка.
«Всё. Теперь вставай и иди».
Тот смотрит удивлённо, ещё не понимая, что с ним сотворили.
«Ну! Попробуй!»— настаивает Агния.
Придерживаясь за подлокотники, мальчишка пробует опустить ногу на пол. Она слушается. Ещё бы… Устроив стопу на полу, он опирается на неё, приподнимается, следом за первой переносит вторую ногу… Встаёт.
Опять явно хочет что-то сказать, но только улыбается. Не может поверить своему счастью. Глядит на нас, словно на каких-то волшебников.
Девчонка тоже улыбается. Довольна своей работой. Отдалившись на пару метров в сторону, жестом подзывает пацана к себе. Тот пошатывается. Делает несколько осторожных шагов. Впервые за долгие годы.
И вдруг падает. Но это не с непривычки. Лицо перекашивается от боли. Пацан хватается за живот, буквально сворачивается пополам, содрогаясь всем телом. Видя, что мальчишка хрипит и задыхается, Агния хочет подхватить его на руки. Но того уже рвёт чёрной жижей. На тоненьких руках и исхудавшем лице вздуваются кровавые пузыри. Растворяющаяся кожа лопается и слезает лоскутами.
Очевидно, ризома не приняла нового носителя. Произошло обратное перерождение ткани. А дальше бесконтрольное деление и ферментация. Опухоль принялась жрать сначала пацана, а потом и себя. Мальчишка уже не шевелится и не кричит. Просто потому, что ему больше нечем. Буквально за несколько секунд он оказывается полностью переварен изнутри. От маленького человека остаются только размягчённые фрагменты скелета и тряпьё в растекающейся грязно-кровавой луже.
Девчонка в оцепенении смотрит на жуткую картину. Её ризома уже выбросила в кровь необходимые гормоны, позволяющие легче принять свершившееся. Впрочем, сознание всё равно запечатлеет это навсегда. И даже лучше нашего киносъёмочного «серафима». Что он сделал бы, будь сейчас здесь? Статический общий план. Драматическая тишина. Дальше художественный отлёт вверх.
* * *
Экран заполняется массивным круглым военкором в бронежилете и каске. Неизменное «Пресса» на липучке. Я уже машинально вглядываюсь в нашивки. Буквы, флаги… Нет. Никаких микроскопов. Это настоящий корреспондент. Смешной дядька. Мог бы вести какую-нибудь детскую передачу. А обряди его в белый халат, из-под которого будет торчать расположительное пузо — программу о здоровье. Таким доверяешь. Видно, что добрый мужик. Весёлый. Глаза только невесёлые. Повидали многое… Говорит чётко. Идёт быстро. Но, не теряя положения в кадре. Никакой показной истерики и беготни в жанре постановочных реалити от БиБиСи. Похоже давно тут. Опыт.
«Совсем недавно отсюда были выбиты боевики… Позиции оставляли спешно. Вокруг видно множество нераспечатанных ящиков. Учитывая, что войска хунты испытывают снарядный голод и всегда стараются по максимуму вывозить боеприпасы, можно сказать — это было бегство. Чуть дальше по дороге обгоревший автобус. Тот самый, о
