деда отзвониться, как только он получит деньги. Позвонить он мог только бабушке, а у меня появится возможность с ней связаться только после уроков, придется терпеть. Дед — надежный партнер, он обещал помочь, значит, так и будет. Но отчего же воображение рисует картины одну ужаснее другой?
Тревога не давала покоя, я сидел как на иголках и не мог дождаться окончания уроков. Можно было и сбежать, но на меня равнялись одноклассники, и не стоило подавать им дурной пример. Даже новость, что у девятого «В» русский заменили химией, а значит, Джусиха от нас отказалась, не порадовала, прошла как-то вскользь. А вот одноклассники ликовали, устроили танцы, участвовал даже Райко.
Наконец прозвенел звонок, и я рванул к Илье, которого интересовала не причина моего беспокойства, а пришла ли в себя Инна и когда он снова сможет ее увидеть. Пока мы шли, он рассуждал вслух, стоит ли проведывать ее в больнице и что лучше купить: фрукты или конфеты. В конце концов решил, что надо всем классом собраться под окном ее палаты и написать плакат «Возвращайся, Инна», тогда она поймет, что ее любят, и ей больше нет захочется делать глупости.
Объяснять ему, что, когда теряешь того, кого действительно любишь, тебе плевать на остальных, особенно в четырнадцать лет, я не стал.
Дома у Ильи я по памяти набрал бабушку, которой дед должен был отчитаться. Странно, но тревога улетучилась, я был уверен, сейчас она ответит, что все хорошо.
Трубку она взяла мгновенно, словно дежурила у телефона. Я открыл рот, чтобы поздороваться и спросить, как дела, но бабушка сходу выпалила:
— Звонила Ира в истерике, она не знает, куда девать товар, потому что Шевкет не пришел за ним! Его телефон молчит, я не знаю, что думать и где его искать!
— Как — пропал? — не поверил своим ушам я.
— Не пришел за товаром, на звонки не отвечает. Вот что делать⁈
Ощущение было, что время отмотали назад, но усложнили задачу. Вот что могло случиться с пожилым человеком в Москве в разгар уличных протестов? Да что угодно!
Глава 7
Миссия невыполнима?
Все рассказав Илье и оставив его на базе за главного, я рванул к бабушке. Пока ехал на мопеде, перебирал разные версии, куда пропал дед, и наиболее благоприятная казалась самой обидной: он мог просто решить, что революция важнее нашей мышиной возни, без него бунтовщикам никак не обойтись, и, что называется, положить на нас болт.
А раз так, он будет активно участвовать во всем, что там скоро произойдет, включая перестрелки. Ну и это значит, у меня нет товара и прибыли, и идею с автомагазином можно отодвинуть до лучших времен. Ну и молиться, чтобы с дедом ничего страшного не случилось. Потом он, конечно, одумается, оглянется назад и устыдится, но что делать, пока его штормит?
Что еще могло случиться? Все-таки он в возрасте. Инфаркт, аневризма, инсульт разбивает и более молодых людей, а тут столько стресса, он и не спит толком, перенапрягается, устает.
Раз есть хоть минимальная вероятность такого исхода, надо ехать в Москву, обзванивать больницы, искать его, он же там совсем один! Да, у него есть деньги, но вдруг он без сознания? Будь он в сознании, уже связался бы с нами!
И не ехать надо, а лететь! Потому что, если дед в беде, нет у меня этих полутора суток! Сколько будет стоить билет в Москву? Сорок, пятьдесят тысяч. Неподъемная сумма для большинства граждан, но плевать! Дед у меня один, и он мне дорог! Надо будет — и сотку выложу.
Есть только одно «но» — пустят ли меня в самолет одного? Вообще, как сейчас происходит посадка, что с безопасностью? Взрослые со мной точно не поедут: у бабушки скотина, мама работает, отец… Да и лететь надо чем раньше, тем лучше, а им надо утрясти вопросы на работе
Я никогда не летал, а я-взрослый в первый раз полетел на самолете в начале нулевых, когда уже понаставили турникеты и в документах на детей придирались к каждой запятой.
Если бы не опыт взрослого, который как собственная память, только черно-белая, я сидел бы дома и завывал от бессилия, потому что просто потерялся бы в той Москве, как выпущенный в город баран. А так, если надо, поеду в столицу один.
При мысли об этом внутри похолодело, и я чуть с мопеда не свалился. Москва огромная! В метро толпа, а когда выходишь на какой-то станции, теряешь ориентиры, и непонятно, куда идти. Тычешься слепым котенком…
Так, отставить панику, я-взрослый там жил! Не потеряюсь, не пропаду.
Сперва я заскочил к Каналье, благо это было по пути.
На расчищенной площадке возле гаража стояла «Волга-24» с покореженным капотом и треснутым стеклом, белая «копейка». Ворота были распахнуты, в гараже громыхали «Мотохед», а им подпевал Каналья из ямы. Он ковырялся во внутренностях старенькой «тойоты».
— Привет! — крикнул я, присаживаясь на корточки.
Каналья явил свой светлый лик. Мой партнер был счастлив и стал взахлеб рассказывать об устройстве иномарок, и чем они отличаются от автопрома, но я его прервал:
— У нас проблемы. Дед пропал, надо его найти.
Каналья распрямился и чуть головой о машину не ударился.
— Как — пропал?
Я быстренько объяснил. Сказал, что, если получится, улечу, и попросил его после работы отвезти меня в аэропорт. Если получится достать билет, если меня пустят, если…
Опять — целый вагон «если».
Но поддержки в его лице не нашел, выслушал, что мал еще для таких подвигов и что он меня выпорет, если я такое выкину. Ну и хрен с ним, не повезет в аэропорт — сам доберусь.
Из мастерской я покатил к бабушке, понимая, что прежде следовало сгонять в кассы, узнать про билеты на самолет и правила перевозки детей. Вот тут память взрослого ничем помочь не могла — я ничего не знал о перелетах в девяностые.
К трем дня я был у
