посмотрел на жену. Она спокойно приняла его взгляд, и снова насмешка блеснула в ее глазах.
Олег ощутил приступ ярости. Оказывается, она смеется над ним! А он вздумал ее жалеть.
— Сколько ей лет? — спросила Ирина.
— Не твое дело, — с ненавистью ответил Олег.
— Надеюсь, она не ровесница нашей дочери?
— Главное, что она не ровесница тебе! — выкрикнул ей в лицо Дольников.
— Сволочь! — с кривой улыбкой сказала жена.
— А ты… — задыхаясь, начал Олег. — Ты…
Внезапно понял, что она добилась своего. Играючи, подвела к самому краю, и он вот-вот готов был сверзиться в пропасть банального скандала и взаимных оскорблений. И все, что он пестует в душе с такой нежностью и надеждой, станет очередной «историей», такой же тривиальной, как сотни и тысячи подобных ей. И все на потеху этой бабе!
Усилием воли взял себя в руки.
— Спасибо за завтрак, — сказал Дольников.
— Доел бы, — ответила Ирина. — Пропадет.
Олег повернулся и вышел из кухни.
«Надо остановиться, — сказал он себе! — Сказано все, что нужно было. И даже лишнее, увы. Но это можно списать на нервы — не каждый день такое случается. И на этом покончено. Теперь необходимо действовать, хладнокровно и целенаправленно. Слова ничего не решают. Только действие.
Но какова Филонова? — подумал вдруг. — Не выдержала, позвонила… Впрочем, может, и не Филонова, в редакции полно стареющих истеричек… Нет, это Филонова. Я со всеми живу мирно, и только ей неймется. Не может простить… Вот и Ирина завелась. Зубами вцепиться была готова. Все они одинаковые!»
Он быстро собрался, на секунду задержавшись в прихожей. В кухне было тихо. Ни единого звука не доносилось. Он опять испугался и почувствовал желание прокрасться на цыпочках и посмотреть, что делает жена.
Внезапно открылась дверь, и дочь настороженно выглянула из комнаты. Она внимательно посмотрела на отца, хотела что-то спросить, но вместо этого только плотнее сжала губы.
— Вот и все, доча, — сказал, криво усмехнувшись, Дольников. — Твое задание выполнено.
— Угу, — не разжимая губ, отозвалась Алина.
В глазах ее мелькнуло замешательство, и снова она напомнила маленького испуганного зверька. Видимо, вести себя как взрослый человек на словах было легче, чем на деле.
Дольников хотел ее приободрить, но не нашел нужного слова. Как всегда, оно придет позже, когда в нем не будет нужды, а пока он смог лишь сочувственно улыбнуться: крепись, мол.
— Ты на работу? — уточнила Алина.
— Да.
Дочь еще что-то хотела спросить, но тут из кухни послышался спокойный голос Ирины:
— Алина, иди завтракать.
— Иду, мама, — отозвалась она и ушла в кухню.
«Пора», — сказал себе Дольников.
Он взял сумку и открыл дверь. Из кухни слышались негромкие голоса — мать и дочь о чем-то разговаривали. Никто его не окликнул, не задержал. Впрочем, наивно было бы на это надеяться. Теперь он сам по себе, они — сами по себе.
«Они, — подумал он. — Я и они. Как странно».
У него вдруг возникло острое желание вернуться в кухню, перевести все в шутку, бухнуться на колени, сделать невесть что, только бы обратить ситуацию вспять, чтобы все осталось, как прежде. И чтобы исчезло это тянущее чувство вины, от которой уже давило сердце и липла мокрой тряпкой к спине рубашка.
Едва удержавшись от этого порыва, он закрыл за собой дверь, ухватился за перила и, ступенька за ступенькой, пошел вниз. Гудел лифт, напоминая, что есть более легкие пути к бегству, но он, как-то враз отупев, тяжело шагал по лестнице, по которой обычно сбегал вниз, гордясь своей легкостью и молодостью.
На улице ему стало легче. Солнце наполняло пространство между домами прозрачным сиянием. Ярко зеленели деревья, для которых все еще продолжалось лето, и люди спешили по своим делам, радуясь этому солнечному утру, обещавшему не менее чудесный день.
«Все хорошо, — сказал себе Олег. — И все уже позади. Ты молодец, справился. И даже скандала избежал. Надо будет рассказать Вадиму… Нет, ему пока ничего не надо говорить. И вообще никому. И Диане тоже. Я сделаю ей сюрприз, и она узнает все сразу. Да, именно так. Сюрприз. Отличная мысль!»
Сегодня он решил взять машину, полагая, что она ему пригодится. Машина стояла в пяти минутах ходьбы на охраняемой стоянке. Включив зажигание, Олег услышал ровный тон заработавшего мотора, и это неожиданно сильно ободрило его. Уже не один! Старый друг, его «форд», которому лет почти столько, сколько Алине, и который давно пора менять, выступил верным союзником, и поддержка этой заслуженной колымаги оказалась удивительно кстати.
— Здорово, брат, — растроганно сказал Олег, поглаживая ладонью панель приборов и похлопывая по баранке. — Я тоже соскучился. Сегодня покатаемся. Смотри, какая погода!
Он включил радио — и снова улыбнулся. Песня его молодости, «Boys» незабываемой Сабрины. Группа поддержки ширилась! Сделав погромче, вырулил со стоянки, влился в поток машин и покатил по залитому солнцем Логойскому тракту, обгоняя трамваи и проскакивая светофоры с лихостью человека, оставившего позади все сомнения.
Но, странное дело, чем дальше летел он под веселые песенки, в изобилии исторгавшиеся приемником, тем больше казалось, что вопросы обступают его со всех сторон, как часто стоящие деревья. В голове вспыхивало и пульсировало одновременно. Тут и проблема развода с Ириной, и ее здоровье — у нее слабое сердце, и дележка жилья, — а имел ли он на это право, прежде всего, моральное? И мучило то, что он оставляет Алину, такую еще юную, незащищенную.
У Дианы тоже не было отца. Правда, он умер, когда она была совсем крошкой, и ее с сестрой растила мать. Кто знает, возможно, она будет даже сочувствовать Алине, что не слишком положительно отразится на их отношениях.
Поиск жилья тоже занимал Олега, и сокращение доходов вследствие этого, и сомнения в том, захочет ли Диана жить с ним на съемной квартире? Видимо, придется в скором времени брать ипотеку, а это непростые хлопоты. А как к их с Дианой союзу отнесутся коллеги и, прежде всего, шеф, человек старых взглядов? Найдет ли он общий язык с матерью Дианы, которая младше его по возрасту? И чем это все в итоге закончится?
Вопросы, вопросы, они окружали его, словно густой лес. И как он ни стремился вперед, к свету, казалось, что вокруг становится только темнее. И лишь один просвет был в этом лесу — Диана. Она стала его путеводной звездой, его верой и оправданием, и только к ней летел он в это утро, убегая от одиночества, испуга и тоски.
На планерке Олег то и дело присматривался к Филоновой. Хотел понять, она ли была той «милой женщиной», которая
