месте?
На мыслях о Воронове я и заснула.
А потом сквозь дрему мне послышался скрип приоткрытой двери. Приподнялась с дивана, пытаясь вглядеться во тьму коридора. Судя по звукам, там кто-то был. Юрик? Да нет! Приятель бы не тихарился. Тем более в своей-то квартире.
Может, вор? Или… Все внутри похолодело. Неужели бывший шеф не зря опасался и мне решили отомстить за статью? Выследили и…
Страх зародился где-то в районе солнечного сплетения, с каждым мигом ширясь и прорастая в тело. Я чувствовала его все отчетливее. Он был словно змеей, чей хвост завязался узлом, а гибкое тело обвило мой позвоночник в удушающем захвате, который ломает жертве кости.
Колени задрожали, руки взмокли, а горло, наоборот, пересохло. Мозг же наконец очнулся и начал лихорадочно соображать, где меня могли увидеть, найти, как сюда проникнуть. Хотя на последний вопрос ответ долго искать не нужно: для взломщика подобрать отмычку к замку нетрудно.
Пока мозг анализировал ситуацию, тело же, кажется, действовало само. Ноги, хоть поджилки и дрожали, бесшумно опустились на пол, а в следующую секунду я перетекла каплей ртути к дверному косяку. Схватила первое, что попалось под руку, – словарь антонимов. Увесистый том мог как подарить знания, так избавить от оных через сотрясение. Во всяком случае, вес издания на это намекал.
«Так, Поддубник, ты никого и ничего не боишься! Только иногда. И только себя!» – с этими мыслями я перехватила свое оружие поудобнее и затаилась в засаде у двери. Потому что половина победы над врагом – это победа над собственным страхом. Липким, удушающим, заставляющим принимать неверные решения. И если перед атакой запаниковал – считай, уже проиграл. Так что тебе перед нападением страшиться никак нельзя. Иначе не сможешь оглушить и дать деру из комнаты в коридор.
Был, конечно, еще один вариант – окно. Но седьмой этаж с типичной застройкой, без каких-либо карнизов и барельефов, с пролетарской голой кирпичной кладкой, как-то не вдохновлял. Затаиться тоже был не вариант: если пришли за мной, навряд ли, не обнаружив девичье тело в кровати, бандит развернется и тактично уйдет. Так что я решила действовать на опережение и напасть первой.
Створка тихонько отворилась. Ворюга, не увидев меня во тьме, между тем бесшумно шагнул в комнату, увидел ноутбук, лежавший на журнальном столике, и, крадучись шагая по кромке тени, двинулся к нему. Я оказалась за спиной грабителя. Высокий, зараза. И плечистый. Чтобы оглушить такого, все силы понадобятся.
Замах. Книга понеслась навстречу макушке. Знакомой такой… Отливавшей серебром в отблесках луны. Свет той обрывками кружева проникал в комнату.
Тип, словно что-то почувствовав, резко развернулся, уходя от удара. Так что словарь лишь оцарапал его затылок углом обложки. А в следующую секунду книгу перехватили, дернув на себя.
Но я девушка со сложной душевной (в том плане, что придушить могла, завязав противника морским узлом) организацией. А еще у меня были рефлексы! И инстинкт выживания! Исключительно из-за них, а еще из-за собственного упрямства я вцепилась в край издания.
Противник оказался силен, я – упряма, ковер под нашими ногами – стар для этого всего, и… Я ощутила, как ворс под ногами куда-то поехал… Мы: и я, и преступник – потеряли равновесие.
Упала на мужское тело. А в следующую секунду оказалась уже снизу, прижатая лопатками к полу… Но чтобы над свободной прессой довлела преступность? Не бывать этому! Моя нога резко согнулась, колено впечаталось в мужской пах.
– Ох… – выдохнул тип, и только тут я посмотрела на его лицо. Ворон!
– Какого черта ты здесь делаешь? – Сама знаю: вопрос не очень умный. Да и задан, мягко говоря, не ко времени. Но психологи же рекомендуют вести с преступниками переговоры, тянуть время… В общем, я делала, что умела в экстремальных ситуациях, – несла чушь!
– Может, я тебя хотел увидеть. Поговорить, узнать о тебе побольше, рассказать о своем видеоканале…
Мужское лицо было насколько близко, что горячее дыхание Вика касалось моих губ, а его светлая челка – лба. Я ощущала запах Ворона, с нотками обжаренных кофейных зерен и горького миндаля.
Мы замерли. Вик сглотнул, а затем прикрыл глаза и втянул воздух, словно пытаясь успокоиться, взять себя в руки.
– Ты просто невозможная… – хрипло произнес он. – Бескомпромиссная, настойчивая, мстительная, упрямая… Ты меня бесишь и при этом безумно нравишься…
– Это воспринимать как оскорбление? – спросила я и облизала враз высохшие губы.
– Вообще-то это было признание девушке, в которую я влюбился, – рвано выдохнул Вик.
А в следующий миг горячие мужские губы накрыли мои. И я даже как-то не подумала возражать, что свободе слова в моем лице не дали высказаться… Потому что этот блондинистый гад целовался просто умопомрачительно! До мурашек! Дико, страстно, жадно, требовательно. Я даже не подумала сопротивляться. Наоборот, приготовилась со всем комфортом получить удовольствие. Я хотела этого безумия губ и тел. Из груди вырвался стон. Моя футболка, в которой спала, задралась, как и куртка Ворона. Я провела ладонями по мужской спине, ощущая сильные напряженные мышцы под своими пальцами, чувствуя, как огнеборец впивается мне в шею своими губами…
Когда поцелуй из яростного, дикого, сумасшедшего стал глубоким, проникающим, кажется, не понял ни один из нас. Я цеплялась за мужские плечи, руки Вика ласкали меня, не давая ни шанса отстраниться.
Горячие тела, бешеный пульс… Я повернулась, желая быть сверху, и… Грохот. Падение…
Первая мысль была: «Почему мы занялись этим на такой узкой и высокой кровати?» Вторая: «Какая кровать?! Где пол?» И третья: «Кажется, я вывихнула плечо». Боль в последнем меня и отрезвила. Я открыла глаза, чтоб лицезреть перед носом ковер и утро, которое по нему гордо вышагивало.
А я лежала у него на пути, завернутая в шерстяное одеяло, как в кокон.
Сон… Всего лишь сон… Правда, из тех, после которых хочется расцеловать будильник. Ну, в моем случае пол. Прикошмарится же такое! Да еще с блондином в главной роли. Хотя не могу не признать: во сне он был шикарен во всех ракурсах и позах.
В реальности же… Ворон бы меня не поцеловал, а придушил: обвинила в поджоге, преследую (пусть и для того, чтобы телефон отобрать), канал закрыть требую… На пару секунд даже как-то неудобно стало. А затем я случайно посмотрела на часы и… По-моему, шесть утра в последнее время наступает как-то слишком часто, быстро, а главное – внезапно!
Хотелось бы сказать, что я подорвалась с места, но, по правде, я покатилась до двери, разматывая кокон из одеяла. За этим ритуалом размумифицирования меня и застал Юрик. Глянул на мою половую ориентацию относительно двери, сонно пробурчал про утренние постельные извращения у некоторых и утопал на кухню промышлять кофе.
Мне на такую роскошь времени уже не оставалось, так что
