форме издала звук, чем-то напоминающий кошачье фырканье:
– Анжела Сергеевна, ну внимательнее же надо! – Она положила документ перед лицом секретаря и, очерчивая длинным ногтем, принялась вслух исправлять ошибку: – Лежащее, а не лежащий, указываемому, а не указан! И откуда у вас эти реквизиты? Мы давно их не используем.
Анжела Сергеевна еще раз закатила глаза и испустила вздох раздражения, картинно скомкав бумагу, выкинула ту в корзину.
Теперь дело было за мной. И я не подвела! Все-таки костыль – не просто надежная опора, при необходимости он становился настоящей палочкой-выручалочкой для хрупкой женщины.
Изящно развернувшись на здоровой ноге, я опустилась в глубокое плие и грациозно повалилась на пол, не забыв при этом как следует швырнуть костыль по направлению к урне.
– Девушка, вы что?! – тут же взвилась секретарша.
– Ой, простите меня, пожалуйста, – сокрушалась я, – видимо, набойка отвалилась, вот я и поскользнулась.
– Давайте я вам помогу, – подошла ко мне женщина в форме.
– Это я вам помогу! – решительно заявила я и полезла под стол, как раз туда, где лежала опрокинутая корзина для бумаг.
– Девушка, вы куда?! – видимо, Анжела Сергеевна не отличалась богатством эмоциональных реакций и словарного запаса.
– Ну вот, как ничего и не было, – сказала я, принимая из рук женщины в форме свой костыль, – всего доброго, девочки! Еще раз мои извинения.
Оказавшись на улице, я достала скомканную бумагу из сумки и разгладила ее. Указание тарасовской администрации вместе с гербом города наверху листа сулили успех в будущей авантюре.
Я рассуждала очень просто: прикинусь работницей администрации и под предлогом опроса для адресной помощи и оценки жилищных условий заявлюсь к Клавдии Михайловне. А поскольку мы с ней уже виделись ранее, то разговор должен пойти живее. Опять же, не стоило умалять волшебного действия на окружающих моего костыля. Вот ей-богу, как я раньше без него жила?!
* * *
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил вздрогнуть молодую женщину. Аня поспешно вышла в коридор навстречу мужу. Сергей любил, когда его встречали, не терпел возвращаться в темную квартиру.
Мужчина вошел, вальяжно подмигнув Ане.
«Сегодня хорошее настроение», – подумала она и позволила себе вздохнуть.
Муж прошел в комнату, по пути снимая куртку, сел на диван и поднес руки к лицу:
– Замучился, Анька!
– Что случилось, Сережа? – опасливо спросила она, все так же стоя рядом.
– Дела, Анют, дела. – Он рассеянно посмотрел мимо жены. – Ну что, мужа корми, а то у меня от солянки ресторанной что-то изжога вылезла. Что там у тебя сегодня?
– Рагу, с перчиком, как мама твоя готовит. Зинаида Павловна специально мне рецепт оставила, – зачастила женщина.
– Мама она тебе. Мама! – Он подошел к Ане и больно ткнул пальцем в лоб, как нерадивого ребенка. – Обезьяна бы уже запомнила! Давай, накрывай на стол.
Пока жена возилась на кухне, Сергей оглядел комнату. Вроде бы совсем недавно он гордо хвастался перед друзьями, что в жены взял «целку из Кулька». Аня была красавица и с прекрасным характером, которая и не думала ему перечить. Мама, конечно, была от нее не в восторге, но, сколько Сергей себя помнил, Зинаида Павловна всегда ревностно относилась к нему. И Сергей искренне считал это нормальным, не особо задумываясь об эмоциональных нюансах семейных отношений.
Что его по-настоящему волновало, так это чтобы никто даже не смел смотреть на Аню, кроме него. Поэтому очень скоро Сергей сделал так, что молодая жена не смела лишний раз выйти из дома без его ведома. Мама всецело такую политику сына поддерживала, считая, что невестке и так повезло оказаться замужем за таким прекрасным мужчиной. Закавыка была только в том, что от такой жизни Анна очень скоро потеряла в глазах Сергея всю прелесть. И теперь он просто бесился, когда видел подружек друзей, женщин с ярким макияжем и броской бижутерией. На их фоне Аня выглядела белой молью. Да еще эти очки, которые внезапно вдруг сделались необходимы всегда прекрасно видевшей женщине, вконец поколебали нежные чувства Сергея к жене.
– Что это? – Сергей брезгливо принюхался к тарелке, где щедро, на рисовой подложке, дымилось рагу.
– Это рецепт Зинаиды… рецепт мамы, – быстро исправилась Анна.
– Почему перец кубиками? И у мамы подлива не такая жидкая, – он ткнул вилкой в тарелку, – это что, чеснок?
– Так было в рецепте, – оправдывалась жена.
– Я не к этому привык. – Сергей зло отодвинул тарелку от себя и вышел из-за стола. – Ты что, спросить у матери не могла, как это готовить? Спасибо, Аня, пришел, называется, с работы домой!
– Но ты даже не попробовал. – Аня уже почти плакала от обиды.
– Чтобы я плеваться начал? – Сергей подошел ближе к жене. – Сколько раз тебе повторять, что дома мне нужен уют, вкусная еда и красивая жена? Ты же, дорогая моя, даже полы помыть нормально не можешь. Готовка, видимо, тоже не твое. Еще и сама теперь как грымза облезлая ходишь! Посмотри на себя! – Он подвел женщину к огромному трельяжу. – Вся какая-то серая, в юбках этих своих!
– Ты же мне сам краситься не разрешаешь и короткое носить, – чуть резче, чем рассчитывала, сказала Анна.
– А у тебя почему две крайности-то? – взвился Сергей. – Монашка и проститутка? Почему другие могут, а ты нет?!
– Не надо меня с другими сравнивать, – давясь всхлипами, возразила она.
– Ты рот свой закрой давай, – Сергей отпустил легкий подзатыльник, который больнее ударил по гордости женщины, чем действительно доставил физический дискомфорт, – не тебе мне указывать! Знал бы, что такая склочница, даже близко не подошел бы!
Сергей ушел, хлопнув дверью. Анна осталась плакать посреди комнаты, снедаемая чувством вины и беспомощности.
Глава 14
Я почти закончила сканировать измятый документ, прихваченный из приемной Матренина, когда на моем пороге возник Александр, с наигранными извинениями за то, что не смог сегодня подвезти меня:
– Но, надеюсь, от ужина ты не откажешься, – с затаенным торжеством он продемонстрировал двух толстых куриц, перевязанных бечевкой вдоль их синюшных тушек, – не удержался, снова в Погореловку съездил. Я там с мужиком познакомился, он кур держит, кучинок. Такое у них мясо, Танюха!
Он смотрел на меня, ожидая похвалы и восторгов, но вместо этого на моем лице было недоумение и растерянность. Так не хотелось снова его обижать, но, видимо, судьба моя ранить в самое сердце.
– А я не буду сегодня дома ужинать. Прости, Саш. У меня встреча. – Я почти увидела, как что-то потухло в его взгляде. – Давай мы курей на завтра оставим?
– Их только сегодня забили… – Я как будто ребенка ударила. – Ты будешь ужинать где-то в другом
