плечами, когда встает с кровати, и это натягивает ее милую маленькую футболку на сиськи. И, Господи Иисусе, ее соски стали твердыми и давят на ткань, как маленькие маячки, указывающие мне путь домой.
Когда она отходит, я чуть не стону. Ее задница идеально покачивается. Стройные бедра подпрыгивают под тонким материалом каждый раз, когда ее нога ступает по ковру. Мне хочется схватить свой член. Сжать его, чтобы он успокоился. Но там, где я сейчас, я нахожусь в ее периферийном зрении, и я не хочу, чтобы она меня видела. Пока я не готов.
Она идет по коридору, и у меня на губах появляется небольшая ухмылка, когда я слышу ее в ванной.
Ничего страшного. Все писают. Но я готов поспорить, что это напрягает ее больше, чем то, что я нахожусь здесь, на ее кровати.
Когда я слышу ее шаги в сторону гостиной, я отодвигаюсь от стены.
А когда ее шаги затихают, и я слышу ее резкий вдох над полной тишиной квартиры. Я улыбаюсь.
Она поняла.
И когда ее шаги направляются обратно в спальню, обратно ко мне, я принимаю сидячее положение.
ГЛАВА 20
Пейтон
Я задерживаю дыхание, когда поворачиваю в свою спальню. И хотя я знала, что он будет здесь, я все равно вздрагиваю.
На моей кровати, в нескольких футах от меня, сидит мужчина.
Единственный намек на свет исходит из-за его спины, поэтому он — силуэт. Но невозможно ошибиться, что это он.
Широкие плечи. Угрожающий вид.
И, как и в прошлый раз, он в костюме. Только на этот раз его галстук болтается на шее, а несколько пуговиц на рубашке расстегнуты.
Мне хочется видеть больше. Я хочу пробежаться глазами по каждому его сантиметру.
Его плечи поднимаются, когда он делает глубокий вдох.
— Ближе.
Мои ноги подчиняются. Скольжу вперед, приближаясь еще на фут.
Руки, лежащие на его коленях, сжимаются в кулаки, а затем медленно отпускаются.
Я знаю, что он видит меня не лучше, чем я вижу его, но мне приходится бороться с желанием скрестить руки над своим телом. Теперь нет смысла прятаться.
— Это твой единственный шанс, Пейтон. — Его голос грубее, чем я помню. Глубина его наполняет комнату. — Твой единственный шанс сделать правильный выбор. Единственный раз, когда я позволю тебе сказать мне "нет".
Такое чувство, что мое сердце сейчас пробьет ребра.
Я должна сказать ему, чтобы он ушел. Я должна положить конец этому безумию, пока еще могу. Но это не то, чего я хочу. И впервые в жизни я собираюсь выбросить безопасность в окно и поддаться своим желаниям.
Я хочу контролировать свое тело.
Чтобы ко мне прикасались.
Я хочу этого мужчину.
Я подхожу ближе, дрожа всем телом. Но ни одно сомнение не приходит мне в голову, потому что это то, чего я хочу.
Сделав вдох, я отвечаю ему вопросом на вопрос.
— Как мне тебя называть?
Низкий звук вырывается из его груди.
— Я скажу тебе, когда буду внутри тебя. А теперь раздевайся.
— Что?
Он действительно только что это сказал?
Его плечи откинуты назад, как будто он борется с собой, чтобы не двигаться.
— Да, милая девочка, разденься для меня. Покажи мне всю себя.
Каждое слово из его рта ударяет меня в грудь, а затем скользит вниз, прямо к моему ядру.
Это то, чего я хочу.
Мои пальцы дрожат, но верхняя пуговица на рубашке, наконец, расстегивается.
Я никогда не позволял никому видеть меня голой. И уж точно никогда не раздевалась для публики. Я не знаю, ожидает ли он, что я буду двигаться, пока я это делаю, потому что у меня нет навыков, которые нужны, чтобы быть стриптизершей, поэтому остальная часть меня остается совершенно неподвижной, пока последняя пуговица не соскользнет.
Материал расходится на дюйм, но остается на мне.
— Снимай, Пейтон. Покажи мне эти гребаные сиськи.
Он звучит почти сердито. Но я не думаю, что гнев — это та эмоция, которую он испытывает.
Он возбужден.
Каким-то образом этот красивый, пугающий мужчина привлекает меня. Сохнет по мне.
С уверенностью, которую я ощущаю лишь отчасти, я расстегиваю рубашку спереди и стягиваю ее с плеч. Материал слетает на пол, падая у моих ног.
Я была слишком ошеломлена, чтобы даже подумать о том, чтобы втянуть живот, но теперь уже слишком поздно.
— Остальное. — Его голос такой хриплый, что, кажется, будто он страдает. — Сними остальное.
Вот и всё.
Я беру себя в руки.
Одним быстрым движением я стягиваю шорты с бедер, и они падают вниз по ногам. Я отпихиваю сбившийся материал от ног. Я не надеваю нижнее белье в постель, поэтому я обнажена перед ним. Полностью.
Стоя там, не зная, что делать, я просто позволяю ему смотреть.
Дыхание мужчины слышно в тихой комнате. И я почти вижу, как напряжение потрескивает в пространстве между нами.
Его колени раздвигаются, освобождая мне место.
— Ближе.
Дрожа от нервов, холода или возбуждения, я двигаюсь вперед, пока не оказываюсь между его раздвинутыми ногами.
Моя кровать не очень высокая, но благодаря его росту мы находимся почти лицом к лицу.
Он поднимает руки, проводя ими по коже на моих бедрах… боках… большие пальцы мягко касаются нижней части моих грудей.
— Это не будет нежно. — Его фраза прерывается тем, что его руки смыкаются вокруг моей груди.
Жар пугает меня. Все это пугает меня. Ощущение чужих рук на моей голой коже — это что-то новое.
Его пальцы сжимаются, когда он стонет, прижимая мои груди друг к другу.
— Я не собираюсь заниматься с тобой любовью, милая девочка. — Он опускает руки на мои бедра, позволяя моим грудям свободно подпрыгнуть, и
