сломали. Ни одно животное не пострадало. Убили только барона Майгеля, но Майгель — подлец, по человеческим меркам он вполне заслужил пулю.
Итак, на протяжении всего романа ни Воланд, ни его свита не только не причиняют ни кому духовного ущерба, но даже и чисто гуманитарного зла не совершают. Они не только не оскорбляют нравственного чувства среднего читателя, но даже и религиозного чувства христианина сколько-нибудь серьёзно не задевают. Их действия чисто по-человечески не безупречны, но в них нет ни чего сатанинского и бесовского.
Более того, Воланд не раз на протяжении романа выступает в роли некоего нравственного камертона, выражая обеспокоенность моральным обликом москвичей, но судит о них в конечном итоге очень мягко и благосклонно: «Ну что же … они люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было … Ну, легкомысленны … ну что ж … и милосердие иногда стучится в их сердца … обыкновенные люди … в общем, напоминающие прежних … квартирный вопрос только испортил их …»
Неужели кто-то думает, что сатана может сокрушаться по поводу любви к деньгам и радоваться милосердию? А с каким пафосом он говорит, что не хочет видеть управдома Босого, потому что тот «плут и выжига». Давно ли лукавого так раздражают плуты? А уж от зажигательной речи Воланда по поводу «первой свежести» серой и вовсе не пахнет.
Впервые я задумался о тождестве Воланда и сатаны, когда Олег Басилашвили высказался в том смысле, что играл не сатану, а человека с необычными способностями. Сначала я совершенно не понял господина артиста. В каком смысле «не сатану», если там прямо сказано, что Воланд — сатана? А потом понял.
Басилашвили сыграл эту роль блистательно. Причем, «строго по роману». Более точного попадания в образ и представить себе не возможно. При этом в образе, который создал Басилашвили, нет ровным счетом ни чего от сатаны. Так же как ни чего такого нет и у Булгакова, артист очень хорошо это почувствовал.
Вот почему такую растерянность вызывает порою роман у православных читателей: «Тут речь идёт про сатану, про бесов, мне этим положено возмущаться, но я почему-то не чувствую ни какого возмущения». Да потому и не возмущается православная душа этим романом, что нет там ни сатаны, ни бесов.
Отец Андрей пишет: «Бездомные образованцы … бросились восхвалять сатану, как своего наконец-то найденного учителя…» Вышеозначенные образованцы действительно нагородили про Воланда столько всякой фигни, что читать тошно, тут я согласен с отцом Андреем. Однако, они хоть и «виновны, но заслуживают снисхождение». Ведь восхваляют они не сатану, а Воланда. В Воланде-то ведь и правда можно найти много привлекательного, только не надо переносить эту привлекательность на сатану. Растождествить Воланда и сатану — вот задача для серьёзного богослова, тогда и у «бездомных образованцев» может наступить просветление в умах.
Итак, Булгаков хотел написать «роман о дьяволе», но он так долго работал над текстом, что в конечном итоге даже сама тема романа изменилась. Это не о дьяволе. Это даже не о Воланде. Но о чём?
Все первоначальные названия романа отсылают нас к теме дьявола: «Черный маг», «Копыто инженера», «Великий канцлер», «Князь тьмы». Но окончательное название романа уже ни как к дьяволу не привязано, то есть он перестал быть главным объектом авторского интереса. И поскольку это название — «Мастер и Маргарита», тогда, может быть, роман в конечном итоге получился о великой любви?
Маргарита и Мастер
Маргарита — существо пустое до стерильности. Кажется, Булгакову просто скучно было прорисовывать и детализировать этот образ. К окружающему её миру она не имеет ни малейшего отношения, и не связана с ним ни какими даже самыми тонкими нитями.
Живущая в шикарном особняке, ни когда в жизни не работавшая бездельница, она имеет служанку, не самой же для себя и для мужа еду готовить. У неё нет ни какого даже самого простенького увлечения. Ну хоть бы крестиком что ли вышивала или там на дудочке научилась играть. Так ведь нет. Ей ничего не интересно, поэтому и сама она не интересна.
Бывает такой уровень пустоты жизни, который не в состоянии выдержать даже самое пустое существо. Она действительно бы закончила самоубийством, это было без шуток. И вдруг на улице она увидела, как какой-то странный мужчина внимательно на неё смотрит. И она вцепилась в этого мужчину мертвой хваткой, как утопающий хватается за соломинку. С неё было довольно того, что этот мужчина не такой, как все. Отныне её привязанность к нему становится единственным содержанием её жизни, другого содержания в её жизни так и не появилось.
Булгаков говорит о Маргарите: «Она была красива и умна». Ну насчет «красива» это писателю не трудно устроить. И хотя в романе нет ни одного описания внешности Маргариты, мы верим автору на слово. Но вот насчет «умна», это уже надо как-то подтвердить. Трудно что ли было автору вложить в её уста хоть пару-тройку умных фраз? Не захотел. За весь роман она не произнесла ни одного умного слова, а вот глупостей нагородила целый вагон. Так что у нас есть все основания считать её женщиной неумной.
Но ведь она смогла по достоинству оценить роман Мастера? Вот ведь написано: «Она дожидалась этих обещанных уже последних слов о пятом прокураторе Иудеи, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе её жизнь». Какая жизнь? У неё не было ни какой жизни, она не испытывала живого интереса вообще ни к чему. Как могли перекликаться страдания Пилата с жизнью одуревшей от скуки бездельницы? Что она вообще могла понять в этом романе? А для того, чтобы декламировать «нараспев и громко» ума не надо. Но если уж она так скоропостижно влюбилась, так ведь ей же надо себя убедить, что её любовник — не заурядный неудачник. А непризнанный гений. Если бы она встретила на улицах Москвы Фурманова, так с таким же успехом восхищалась бы романом «Чапаев».
Она не только не понимает, но и не желает понимать, что с ними происходит. С какой безответственностью она говорит в конце романа: «Потустороннее или не потустороннее — не всё ли равно?» Да ведь это уже не просто безответственность, это тупое безразличие к духовной стороне жизни.
Маргарита играет при Мастере примерно ту же роль, что и собака при Пилате — преданное, но не очень осмысленное существо.
А что же Мастер? В отличие от Маргариты, он переполнен внутренним содержанием, но он
